Нэнси Бильо - Крест и корона

— Лорд и леди Честер, вы не знакомы с нашим новым братом, который прибыл к нам из Кембриджского доминиканского братства. Позвольте представить вам нашего нового казначея — брата Ричарда. — Она сделала жест в сторону брата Ричарда, сидевшего по другую сторону стола. — В отсутствие брата Филиппа я попросила его произнести несколько слов перед началом пира.

Брат Ричард поднялся на ноги, я выпрямилась на своей неудобной табуретке.

— Мы собрались здесь, — начал он, — чтобы вспомнить всех усопших верных, которые ушли в мир иной, дабы наслаждаться вечной жизнью.

Лорд Честер сложил на груди руки. Он смотрел на оратора так скептически, что, будь на месте брата Ричарда кто-нибудь другой, он бы дважды подумал, прежде чем продолжить.

Но брат Ричард не дрогнул.

— Разве не Пресвятая Дева Мария укрепляет каждый день нашу веру в вечную жизнь? — спросил он, вскинув руки и обращаясь напрямую к сестрам Дартфорда. — Мы все соединены друг с другом в нашей вере. Каждое деяние, плохое или хорошее, влияет на всех нас. И всякий раз, когда кто-то из нас молится об усопшей душе, это помогает не только этой душе, но и всем другим, которые должны очиститься на своем пути к Небесам, дабы обрести там вечный мир и покой. И потому сегодня я прошу вас молиться не только за своих близких, но и за всех, кто уходит раньше вас. И не скорбите о них. Радуйтесь, потому что теперь они в Царстве Божием. И пусть это укрепит и утвердит вас в вере в Господа и Деву Марию.

Я вспомнила о своей матери. Да, я молилась, чтобы она обрела покой в Царстве Божием, тот покой, которого была лишена при жизни. Рядом со мной глубоко вздохнул брат Эдмунд, и я спросила себя, о душах кого из покинувших этот бренный мир думает он.

— И потому мы благословляем сию трапезу, которая будет предложена вам, — закончил брат Ричмонд и сел.

Настоятельница Джоан улыбнулась — с гордостью и, как мне показалось, с некоторым удивлением.

— Весьма красноречиво, брат, — одобрил лорд Честер, который продолжал сидеть со сложенными на груди руками. — Прекрасно сказано. Я не слышал столь изящной проповеди с тех пор, как епископ Гардинер обращался к двору короля нашего Генриха в соборе Святого Павла. Это было в прошлом году, перед отъездом его во Францию.

Брат Ричард, вздрогнув, посмотрел на брата Эдмунда, потом на меня. Интересно, случайно или нет лорд Честер вспомнил про Гардинера? Неужели он знал, что нас сюда прислал епископ? Я не сомневалась, что мы трое одновременно подумали об одном и том же. А потом вдруг с испугом поняла, что в своих мыслях я больше связана с двумя братьями, чем с монахинями, сидящими в этой комнате.

Лорд Честер хлопнул в ладоши:

— А теперь настало время для музыки.

Я сбилась со счету, сколько раз мы проиграли в тот день свой репертуар. Четыре песни, которые мы подготовили, — это ведь совсем мало, так что нам пришлось начать все снова. А потом повторить опять. Никто не возражал. Лорд Честер, кидая в нашу сторону одобрительные взгляды, каждый раз довольно улыбался. Он с любопытством рассматривал мою виуэлу — инструмент, незнакомый англичанам.

Тон во главе стола, разумеется, задавал лорд Честер. Разговор, который он завел, не имел никакого отношения ко Дню всех усопших верных, а вращался вокруг его недавнего назначения на должность королевского псаря. Он подробно рассказывал про спаниелей, гончих и борзых. Поскольку мне постоянно приходилось играть, я слышала только обрывки разговора. Леди Честер кивала словам мужа, как и подобает жене. Я почти не видела сестру Кристину, а потому не могла судить, как она относилась к происходящему.

Пир подошел к середине, и разговор за столом стих. Лорд Честер полностью отдался еде. В зал одно за другим вносили блюда на серебряных подносах. Нашему гостю понравились ростбиф, кролик и каплун. Но с особым удовольствием он поедал свинину. Его аппетит казался просто невероятным. Лорд без устали подбирал все новые и новые кусочки мяса и отправлял их в рот, пока его тарелка полностью не опустела. Пальцы его блестели от свиного жира. Жир капал и из его рта — прямо на нашу великолепную скатерть. И еще Честер непрерывно пил вино — его кубок наполняли бессчетное число раз.

Сотрапезники лорда ели и пили со значительно меньшим аппетитом. Леди Честер вяло клевала угощение. Настоятельница и брат Ричард, стараясь делать это незаметно, избегали мясных блюд — ели только хлеб, сыр и фрукты. Остальные присутствующие, разумеется, не вкушали совсем ничего. Перед этим нам подали хлеб с бульоном. Мы были привычны к такой трапезе и умели обходиться без пищи по много часов, даже целый день. Это нисколько не печалило нас, а, напротив, даже радовало.