Нэнси Бильо - Крест и корона

Я нашла один из маленьких набросков, который она создала для своего последнего гобелена. Впоследствии он был перенесен на большой лист картона, разрезанного затем на вертикальные полосы. Но даже на небольшом рисунке был хорошо ясен общий замысел.

— Ага! — воскликнула я, обращаясь к сестре Винифред. — Теперь я все понимаю. — После чего занялась подборкой шелковых нитей по цвету.

— Вы позволите вам помочь, сестра Джоанна?

В дверях стояли сестра Агата и сестра Рейчел, а за ними, опираясь на трость, сестра Анна — самая старая из всех обитателей монастыря.

— Я была послушницей, когда этот станок привезли в Дартфорд, — сказала сестра Анна. — Кажется, я еще помню секреты ремесла.

Их просьба меня порядком смутила.

— Но не могу же я руководить старшими монахинями, я не заслужила этого.

— Займите свое место, начальница гобеленной, — громко скомандовала сестра Агата и показала на табурет сестры Елены у окна.

Пришлось подчиниться: я села и начала распределять обязанности.

В тот день мы сделали очень много, а на следующий к нам присоединились еще две монахини. Они по очереди занимали места на скамьях, чтобы до закрытия Дартфорда успеть завершить последний гобелен.

Работа была закончена во вторую неделю февраля. Мы с сестрой Винифред, осторожно неся гобелен на вытянутых руках, бок о бок направились в коридор. И тут вдруг до нас донесся радостный смех.

Мы недоуменно переглянулись.

Смеялись в саду клуатра. Завернув за угол восточного коридора, мы увидели полдюжины сестер, молодых и пожилых. Они стояли посреди сада, поднимая руки навстречу падающим снежинкам.

Такой метели я не видела уже много лет. Быстро падавшие хлопья полностью укрыли землю снегом, толстый слой его уже лежал тяжелым грузом на ветвях айвовых деревьев.

Я выскочила в сад, спеша присоединиться к сестрам. Мы кружились посреди снегопада, пробовали сугробы носками башмаков, и я даже высунула язык, чтобы узнать вкус этих огромных белых хлопьев, которые Господь посылал к нам на землю с небес.

Я зажмурилась и, вспомнив давние уроки, сделала изящный танцевальный пируэт.

— Сестра Джоанна! — внезапно услышала я чей-то взволнованный голос.

Распахнув глаза, я увидела, что сквозь метель ко мне идет человек. Это был Джеффри Сковилл: весь красный от холода, волосы и одежда в снегу.

— Сестра Джоанна, — сказал он, и лицо его озарилось улыбкой. — Я слышал, что вы выздоровели, но никак не думал, что увижу вас уже танцующей.

— Джеффри! — воскликнула я. Я была так рада видеть его.

Другие сестры нерешительно замерли: они чувствовали неловкость в присутствии этого молодого человека, хотя все в монастыре знали, что именно он спас от смерти меня и настоятельницу.

Я двинулась ему навстречу, в душе понимая, что негоже послушнице столь вольно держать себя с мужчиной. Однако в тот момент мне было не до соблюдения приличий.

— Как хорошо, что вы пришли, — сказала я. И, дурачась, швырнула в констебля пригоршню снега: та попала ему на рукав и моментально рассыпалась.

Он рассмеялся. Мне всегда нравился его искренний смех, даже когда я сердилась на Джеффри, что случалось довольно часто.

И тут из-за его спины вышел другой человек. Это был брат Эдмунд, смотревший на меня печальными глазами. Эти двое не любили друг друга, и я подумала, что подобное положение дел вряд ли когда-нибудь изменится.

Я посмотрела на Джеффри — он больше не смеялся, даже не улыбался. Они переглянулись, многозначительно и без всякой враждебности. Скорее эти двое были похожи на заговорщиков.

— Что случилось? — спросила я.

— Ваш отец в монастыре, — сказал Джеффри.

Несколько секунд я не могла осознать смысл его слов.

— Ах, Джеффри, спасибо вам! Огромное спасибо! — воскликнула я наконец. — Это вы его нашли?

— Нет, мистер Стаффорд сам приехал.

— Значит, он искал меня?

— Да, — ответил брат Эдмунд.

— Где он?

Эти двое снова переглянулись.

— В лазарете, — сказал брат Эдмунд. — Я отведу вас туда. Но сначала вы должны кое-что узнать…

Однако я, недослушав его, стремглав кинулась в лазарет. Мне пока еще нельзя было бегать, но я все равно бежала, заставляя двигаться ослабевшие ноги. На минутку остановилась и привалилась к стене, чуть не упав на нее, но затем оттолкнулась и двинулась дальше.

Я распахнула дверь и увидела отца. Он сидел на той самой кровати, на которой еще совсем недавно лежала я. При взгляде на его обожженное, обезображенное лицо сердце мое сжалось.