Илья Стогов - Проект Лузер

Майор покосился на Стогова. Но тот смотрел только на генерала. Ему, похоже, и вправду было интересно услышать ответ на свой вопрос.

— Знаете, сколько я работаю в вашем управлении, все время только и слышу: «Никаких лишних разговоров!». Но никто и никогда не мог мне объяснить, чем эти разговоры могут повредить? Людям хочется знать правду, — ну так и пусть они ее узнают. Чего тут плохого?

Генерал молча смотрел на Стогова. Под таким его взглядом писались от испуга офицеры с ох какими большими звездами на погонах. А вот Стогову взгляд был, похоже, пофиг. За столом он сидел развалившись и усмехался уголком наглого рта.

Генерал медленно произнес:

— Какие глубокие у тебя мысли, сынок. Надо нам как-нибудь сесть, не торопясь пофилософствовать.

— Это все, что вы скажете?

— А что ты хотел бы услышать?

— Вообще-то я рассчитывал, что вы объясните мне, почему каждый серьезный инцидент, угрожающий безопасности граждан, тут же засекречивается. Ведь должно-то быть как раз наоборот. Если всем нам что-то угрожает, значит информация должна быть максимально доступна. Иначе люди просто не смогут себя защитить.

— Тебе не терпится стать телезвездой?

— Отнюдь, товарищ генерал. Я, в общем-то, и не собирался ничего разглашать. Тем более, что в тоннеле я ничего, считай, и не видел. Но дело ведь, согласитесь, не во мне. Если есть проблема, то ее необходимо обсуждать. О ней нужно говорить. Люди должны знать, что именно им угрожает. Тогда они смогут подготовиться к неприятностям и защитить себя, не так ли, товарищ генерал?

— Защищать людей — это задача управления, в котором ты, сынок, служишь.

— Да? А мне казалось, что защищать стоит только маленьких детей, которые не способны сделать это самостоятельно. А взрослые люди должны сами выбирать, как им жить.

— Красивые слова. Но, к сожалению, всего лишь слова. А что делать, если люди живут неправильно, а? Не думай, будто мне или кому-то еще в управлении нравится корчить из себя Господа Бога. Это огромная ответственность, сынок, и тот, кто ее несет, иногда до самой земли сгибается под этой тяжестью.

— Так не несите. Дайте людям самим выбирать, как жить.

Теперь генерал тоже усмехался. Реплики Стогова похоже здорово его веселили.

— Это была бы идеальная схема, если бы иногда людям не было свойственно действовать себе во вред. Уродовать свою жизнь и жизнь всех окружающих. Ты думаешь, наркоман или, скажем, самоубийца, хочет, чтобы ему помогали? Да никогда в жизни! Он просто пустит свою жизнь под откос, вот и все. Именно поэтому иногда за людей приходится решать кому-то другому. Силой вмешиваться и устанавливать в чужой жизни необходимый порядок. Даже если таким, как ты, сынок, это не нравится.

За свою долгую службу генерал повидал огромное количество умников. Многие были даже посмышленее этого, нынешнего. Но и с ними у генерала разговор выходил недлинный. Конкретных решений-то все равно никто из умников предложить не мог, а тратить время на бессмысленную болтовню генерал не любил. Так что, положив старую иссохшую ладонь на стопку бумаги перед собой, он закончил их полемику:

— С чем конкретно ты споришь? У тебя же нет ответа на вопрос о том, что случилось в тоннеле, ведь так? А раз нет, то и разговаривать не о чем. Расследованием займутся те, кто разбираются в проблеме лучше тебя.

— О! Этот поворот сюжета нравится мне особенно! Каждый раз я слышу, что кто-то разбирается в вопросе лучше меня. Только этих людей никогда не показывают. Просто советуют довериться таинственным экспертам и ни о чем не переживать. Но когда на них удается взглянуть, то выясняется вдруг, что в вопросе эти спецы совсем и не разбираются. Что никакие они не эксперты, а черт знает кто.

Майор знал, что Стогов способен за считанные минуты довести до белого каления кого угодно. Но не думал, что тот станет оттачивать это свое умение в столь неподходящей ситуации. Он перевел взгляд на генерала. Генерал начинал наливаться гневом, как туча, из которой скоро посыплются молнии. Даже его молчаливый адъютант чувствовал это и немного отодвинулся в сторону. И только Стогов ничего не замечал, а продолжал нести околесицу.

— Знаете, когда я был маленьким, родители частенько таскали меня в Петропавловскую крепость на экскурсии. Вы, наверное, помните эти школьные поездки всем классом. Они ведь всегда, во все времена были одинаковыми… ах вы родились не в Петербурге? Ну, тогда извините. Просто еще в детстве меня здорово удивляло, что приблизительно треть крепости всегда была закрыта для экскурсантов. Проходите через Трубецкой равелин, осматриваете Собор и Великокняжескую усыпальницу, выходите на речной причал. Но вот дальше — ни-ни! Глухая стена и надпись «Вход запрещен!». А за стеной лают овчарки и цокают каблуки часовых. Эти надписи меня, школьника, всегда здорово интриговали. Какие-такие военные тайны могут скрываться в самом центре пятимиллионного мегаполиса, думал я, — и не находил ответа.