Николас Ремин - Снег в Венеции

Музыка зазвучала вновь. Зазвучали виолончели и контрабасы. Дамы в пестрых нарядах опять стали искать взглядами своих кавалеров; пары застыли в ожидании первых тактов завораживающего вальса.

Трон с императрицей торопливо приблизились к центру зала и оказались рядом с оживленной парой. Разгоряченные лица мужчины и женщины были в капельках пота; маски свои они сняли, и те висели у них на груди, отдаленно напоминая какие-то детали рыцарских доспехов. Трон узнал Пьетро Калагеро, директора «Банко ди Парма», и его дородную курносую супругу, которая вместе с княгиней состояла в попечительском совете какого-то благотворительного общества На директоре и его жене были новые с иголочки и наверняка обошедшиеся им очень дорого маскарадные костюмы. Эти наряды наверняка стоили целое состояние, хотя выглядели они чрезмерно пестро и дешево. На вежливый кивок Трона они ответили улыбками, в которых были одновременно зависть и презрение: они завидовали тому блеску, с которым устраивались балы в палаццо Тронов, и тому, сколь высокородные гости съезжаются на бал к графине. Презрение же было связано с тем, что они отлично знали, как бедно уже давно живет эта семья старинных венецианских аристократов. Поворачиваясь спиной к Калагеро, Трон успел заметить, как толстяк директор широко открыл от удивления рот и что-то сказал своей жене, а та при этом недоверчиво помотала головой.

Однако у Трона не было времени задумываться над тем, узнал Калагеро императрицу или нет. Вальс увлек их, и теперь от Трона зависело вести императрицу так, чтобы они ни с кем не столкнулись и их никто не задел. И чтобы, упаси Господь, никто не наступил на маленькие, обшитые жемчугом атласные туфли императрицы! К удивлению Трона, она оказалась весьма опытной партнершей. Она была гибкой, стройной, вести ее было одно удовольствие. Трону ни разу не пришлось предупредительно надавливать на талию своей партнерши. Всякий раз императрица точно угадывала, в какую сторону увлечет ее партнер. Они успешно избежали столкновения с запыхавшимся толстяком в домино, который кружился по паркету с пышной блондинкой. Ее высоко взбитые волосы и наряд должны были напоминать о Марии-Антуанетте. Императрица с Троном увернулись и от кавалера во фраке, который танцевал с небрежно одетой, забывшей опустить на лицо маску княгиней де Шамбор. С каждым новым кружением в ритме вальса императрица ощущала все большую уверенность и веселую свободу.

Мимо Трона пролетела блондинка в черно-белой маске. Он вдруг подумал о зеленоглазой княгине и вспомнил встречу с Хаслингером в театре «Ла фениче». Но Трон сейчас был не в состоянии сосредоточиться ни на чем другом, кроме музыки вальса и блестящего паркета, по которому скользила их пара.

Темп вальса убыстрялся, и Трон заметил, что императрица закрыла под маской глаза. Она танцевала сейчас, всецело подчиняясь его воле и дыханию музыки, не воспринимая больше ничего из окружающей реальности. Но и реальность была фантастична. Толпа в масках сверкала обнаженными плечами, драгоценными колье и браслетами; то тут, то там вспархивали, как сказочные бабочки, раскрытые веера и качались диковинные перья на головных уборах. Вся эта толпа двигалась в лад замечательной музыке. Невероятная, утонченная и неотразимая красота царила здесь. Иногда императрица открывала глаза, откидывала голову и видела фрески на потолке. Там – под звуки вальса – летали среди перистых облаков крылатые амурчики, с улыбками протягивая друг другу руки.

Через четыре часа (было около трех часов ночи) Трон, графиня и потерявший дар речи Алессандро стояли перед водными воротами палаццо и смотрели вслед гондоле, в которую сели императрица, граф и графиня Кёнигсэгги, чтобы по Большому каналу спуститься вниз по течению к королевскому дворцу. Свет факелов, закрепленных на стойках причала перед водными воротами, освещал не более четырех-пяти метров темной воды канала, так что императорская гондола с ее сработанной из легкого дерева черной надстройкой через несколько мгновений уже скрылась из вида. Было безветренно, но значительно холоднее, чем накануне.

– Императрица неплохо танцует, – проговорила графиня. – И это при том, что на придворных балах она в основном лишь наблюдает за танцующими.

– В самом деле? – усомнился Трон.

– Императрица вынуждена большей частью безучастно присутствовать при том, как развлекаются другие, – сказала графиня. – И, наверное, она спрашивает себя, как это ее угораздило выйти замуж за императора. Там, откуда она родом, правила этикета куда мягче.