Николас Ремин - Снег в Венеции

Трону эта теория была известна. Он предполагал, что она возникла одновременно с изобретением фотоаппаратуры: глаз подобен линзе, а сетчатка – светочувствительной пластинке. Трон ответил:

– Это от многого зависит.

– Например?…

– От расстояния между жертвой и убийцей, от освещения и от того, открыты ли были, у жертвы глаза в момент убийства. Процесс основывается на совершенно естественных законах оптики. – Трон и представления не имел о том, в чем заключаются естественные законы оптики, но прозвучало это недурно.

Лицо императрицы сделалось задумчивым.

– Представьте себе, что вы сейчас убили меня, граф.

Трон усмехнулся.

– Ваше императорское величество, вы требуете от моего воображения невозможного.

Однако императрице было не до шуток.

– Как близко вы должны подойти ко мне, чтобы ваше лицо запечатлелось на моей сетчатке?

– Пожалуй, ближе, чем на метр. Но мое лицо при этом должно быть отлично освещено, – сказал Трон.

– Достаточно ли света одной свечи, чтобы моя сетчатка запечатлела ваше лицо?

– Вполне возможно.

– Тогда возьмите свечу, приблизьте ее к вашему лицу и подойдите ко мне.

Трон поднялся и взял свечу с алтаря. Он приблизился к императрице и низко поклонился. Императрица шагнула навстречу, слегка откинув голову.

– Ну а теперь? Видите вы что-нибудь в моих глазах? Видите свое отражение?

Трон покачал головой.

– Я слишком далеко от вас, ваше императорское величество.

– Тогда приблизьтесь.

Трон сделал еще шаг вперед. Он смотрел прямо в лицо императрицы.

– А теперь вы свое отражение видите, граф? – Она чуть повернула голову, чтобы ему было удобно.

Но с такого расстояния Трон не смог увидеть в глазах императрицы свое отражение. Он видел радужную оболочку и зрачки императрицы, окруженные блестящим белком, а в зрачках – отражение свечи, которую он держал в правой руке, но отражения лица не было. Трон вгляделся, стараясь, чтобы императрицу не смутил столь пристальный взгляд. Увы, он не увидел своего лица, но не успел разочароваться, как – вдруг! Наконец-то! Вот! Нечто. округлое, выпуклое, с двумя небольшими тенями в нижней части выпуклости появилось в зрачках императрицы. Трону потребовалось несколько секунд, чтобы догадаться – это появился его нос, странным образом деформированный. А потом он увидел и остальные детали своего лица, тоже до нелепости искаженные в выпуклых зрачках-зеркальцах: лоб с морщинами, глаза навыкате и толстые, вывернутые губы. Трон нашел, что очень похож на карпа.

Его лицо было всего в десяти сантиметрах от лица императрицы. Он вдыхал фиалковый запах ее духов, и на какое-то мгновение ему даже показалось, будто слышно, как бьется ее сердце. «Боже мой, – в ужасе подумал Трон, – каждый, кто войдет сейчас в часовню, вообразит себе, что у нас с императрицей…»

– Алвис!

Голос прозвучал резко, как удар плетью. На пороге часовни застыла графиня Трон.

– Я вам не помешаю, Алвис? – Графиня предупредительно кашлянула.

Трон встал, стараясь закрыть собою императрицу.

– Мы проводили сейчас что-то вроде научного эксперимента, – сказал он. – Это касается отражения предмета в зрачках, которое запечатлевается в нем, если… – Он не стал договаривать. Не было смысла все до мелочей объяснять графине. Слишком уж запутанная история, чтобы внятно изложить ее в нескольких словах.

Графиня сделала два шага по направлению к алтарю и остановилась. Трон заметил, что дверь за собой она притворила.

– Эксперимент с отражением предмета в зрачках? – Графиня бросила на Трона уничижительный взгляд.

Правила этикета требовали, чтобы он прежде всего представил дам друг другу. Но вправе ли он представлять императрицу матери? Нет! Ведь тогда ему пришлось бы раскрыть инкогнито императрицы, а на это имела право только она сама. Мог ли он представить матери некую графиню Хоэнэмбс? Нет, это тоже было чревато всяческими неприятностями, ибо нельзя исключать, что графиня узнает императрицу. Трон почувствовал, как его прошиб пот.

На помощь пришла императрица, которая (он услышал, как сильно зашуршало при этом ее платье) и подошла к нему. Боковым зрением Трон увидел, что она не сочла необходимым снова надеть маску. Когда императрица заговорила, голос ее прозвучал удивительно ровно и спокойно.

– Я весьма сожалею, графиня, – сказала она, – что не успела пока представиться вам. – Это не вполне соответствовало истине, потому что императрица не имела ни малейшего поползновения отыскать графиню в толпе съехавшихся на бал гостей. – Если я отвлекла графа от его обязанностей гостеприимного хозяина бала, простите меня великодушно…