Александр Золотов - Прерванный бой

Устинья видела только Афанасия. Их глаза встретились, и больше в мире ничего не существовало.

Таисия, с замиранием сердца ищет Звягу, но не находит. Она привидением ходит среди радостных улыбок, и счастливых глаз, но Звяги нет. Ее сердце тревожно бьется, в голову лезут нелепые мысли. Таисия смотрит на счастливую подругу, но боится подойти. «А если…. А если Звяга уже…», — она боится даже подумать о плохом. Одиночество и тревога все же заставили ее подойти и нарушить счастье Афанасия и Устиньи.

— Афанасий, Афанасий, где Звяга? — ее неуверенный голос, полный слез, привел в чувство счастливого сотника.

— Оо-о! Тая! Привет тебе от Звяги. Он передает тебе поклон.

— Где, Звяга? — прервала его Таисия.

— Он, по приказу Данилы Савича, остался там следить за монголами. Просит тебя с первым обозом приехать к нему.

— Он там надолго?

— Не знаю, но думаю, что да, иначе не просил бы тебя приехать.

Чувство обиды на Звягу вытеснило тревогу из ее груди.

— Его служба дороже меня и нашего счастья. Ну и пусть! Ну и пусть! — обречено крикнула она и опрометью бросилась прочь.

— Что это с нею?

— Ее выдают замуж за торговца пушниной, — тихо ответила Устинья и горестно посмотрела вслед подруге.

Василиса смотрела на Терентия, чувство ревности медленно вползало в ее сердце. Девочка сидела на лошади впереди ее мужа и улыбалась. Они подъехали к ней. Терентий спрыгнул с лошади, снял девочку, обняв жену, объявил:

— Принимай! Это наша дочь!

Василиса все сразу поняла, обняла девочку, прижала к себе.

— Господи! Что же пришлось тебе пережить?

— Василиса, у нас будет еще и сын.

Дима стоял в сторонке, ожидая своего будущего. Василиса подняла мокрые глаза и жестом подозвала мальчишку.

Вчетвером они стояли обнявшись. Дети прижались к обретенной ими маме. Надежда на детское счастье, огоньком свечи зажглась в их истерзанных страданиями сердцах, заставляя их радостно трепетать.

Данила Савич обнимал жену и дочь. Ефросинья смотрела на мужа и душа ее наполнялась гордостью.

— Я же говорила, что Господь поможет, он не оставит нас! Мы молились за тебя! Господь милостив.

Неожиданно все стихли, а затем послышались возгласы:

«Князь! Князь приехал!» Данила Савич оставил жену и дочь и поспешил строить дружину. Толпа расступилась, уступая дорогу князю и его жене. Крики приветствия звучат все сильнее, переходя в непрерывный шум восторга.

«Многая летааа-аа! Наш! Наш князь», — ревела толпа.

Пелагея ревностно взглянула на княжескую чету, но даже она призналась себе, что пара великолепна. Ее неизменно голубое платье пленило всех. Князь, облаченный в праздничный плащ и кафтан, притягивал, женские взгляды своей статью и красотой. Василко отделился от Анны и направился к дружинникам. Строй замер, в ожидании князя. Воронок, будто чувствуя торжественность момента, игриво капризничал. Князь поднял руку, требуя тишины.

— Герои мои! Я склоняю голову перед вами! Вы совершили подвиг, благодаря, которому мы сможем жить, растить своих детей, не боясь за их будущий день. Вы, рискуя жизнью, исполняли свой долг. Особая благодарность нашему послу и воеводе Даниле Савичу.

Взрыв приветственных здравиц покрыл последние слова князя.

— Благодаря его опыту и мудрости будет мир. Мир в ваших домах, в ваших семьях, причем все вернулись, живыми и здоровыми.

Новый взрыв приветствий ласкал слух победителей. Смущенно улыбаясь, они не ожидали такой славы и почета, от князя и жителей города.

Князь, дождавшись, тишины, объявил:

— Все участники посольства будут награждены. Спаси Христос вас и ваши семьи.

Князь спешился и склонил голову перед строем героев.

— Мнооо-оогга-яя леее — та! Мнооо-оогга-яя леее- та! Мнооо-оогга-яя леее-та! — Неслось над толпой.

Пелагея украдкой старалась поймать взгляд Василко. Ефросинья, заметив ее потаенный взор, позвала:

— Пойдем к отцу, дочь. Твой возлюбленный — отрезанный ломоть! Пора смотреть на других парней. На нем, свет клином не сошелся! Идем!

Князь Юрий Владимирович не кричал здравицы своему племяннику, в ярости он шипел проклятиями:

— Щенок! Как ты посмел стать на моем пути! Это мой народ, моя слава! Ты еще познаешь мою месть!

В нем всегда копилось желание властвовать, с годами это желание переросло в ненависть, которая требовала удовлетворения.

Время имело смысл там, за стенами его узилища, здесь же, он его отсчитывал по визитам молчаливого человека, который исправно носил ему еду и выносил «отходы». Вновь вернувшаяся жизнь — прекрасная штука, если Ведун радовался свету Божьему, который струился через крохотную щель в двери. Силы постепенно возвращались, что позволило ему думать о побеге. Попытки заговорить со слугой дали ему понять, что тот немой. Соблазн побега Ведун в себе подавил, очень большой риск, поэтому он решил пока плыть по течению.