Игорь Шприц - Каин и Авель

Все осколки ушли вверх и посекли в крошево чету бойких синиц (это несколько изменило ход естественного отбора синичьего племени в сторону большей осторожности). Взрывной волной у господина из Сан-Франциско сорвало котелок. Иных разрушений и смертей замечено не было.

В течение нескольких секунд вокруг царило полное молчание: во-первых, все изрядно оглохли, а во-вторых, природа действительно замолчала. Затем внезапно от противоположной стены карьера пришло гулкое эхо, заорали всполошенные взрывом маститые вороны, горные синицы исполнили короткий молебен по судьбе навеки усопшей парочки, вдалеке залаяла невесть откуда взявшаяся псина.

Издалека послышалось стадное мычание утомленных швейцарских коров. Какие-то ноты в грохоте взрыва напомнили им о существовании исполинского быка, призывавшего исполнить их природный долг.

Господин из Сан-Франциско прикрыл глаза, смакуя секунды после взрыва, как гурман смакует глоток весьма удачного вина.

— Пройдемте вниз? — предложил Азеф, всем видом показывая, что он нисколько не сомневался в результатах взрыва и своим предложением хочет лишь продемонстрировать солидность молодой фирмы по уничтожению царских сатрапов.

— Зачем? — задал риторический вопрос господин без котелка и, естественно, не получил никакого ответа.

Покотилов сладостно скалил зубы, почувствовав, что при удачном раскладе совершенно не обязательно, убивая, быть убитым самому. Радость жизни перла из каждой клеточки его худого тела, заставляя буйствовать, бежать, размахивая руками и выкрикивая бессмысленные звуки торжества. Но поскольку он был европейски воспитанной личностью, «Алексий» ограничился глотком коньяка из горлышка любимой фляжки.

Дора, невзирая ни на кого, быстро спустилась к убитой вагонетке и провела профессиональный осмотр места взрыва, не упустив ни мельчайших деталей, как-то: степень поражения внутренних стенок, наличие крупных и мелких фрагментов оболочки, а также невзорвавшихся кусков динамита, коих обнаружено не было.

В качестве научной добычи Дора продемонстрировала обществу большой осколок.

— Надо будет делать мелкую насечку на поверхности, — сказал Азеф, тщательно изучив фрагмент.

— Зачем? — снова спросил господин.

Абсолютно невозмутимый шофер принес ему котелок и ожидал дальнейших распоряжений.

— Чем больше осколков, тем больше шансов на успех.

— Успех чего?

— Убийства, — чуть раздраженно вставил реплику Покотилов, понимая, что сейчас у него отнимают лавры победителя.

— Молодой человек, запомните. — Господин впервые обратил взор на исполнителя. Взгляд его был печален и тяжел одновременно. — Убивают невинных. Злодеев — казнят. Авель может быть только убит. А Каин — казнен.

Сверху, точно в подтверждение этих слов, явилась благая весть: на котелок господина, плавно вращаясь, опустилось светло-желтое перышко погибшей синицы, безвременно отдавшей свою короткую жизнь за человеческие идеалы.

— Перышко, — кротко сказал Покотилов.

— Что? — не понял господин.

— У вас перышко на котелке.

Господин посмотрел на шофера, тот приблизился и удалил знак небес.

— Благодарю, — сказал господин Покотилову.

И, более не говоря ни слова, пошел к машине. Все последовали за ним. Дора и Покотилов по знаку Азефа остановились поодаль. Шофер достал из багажного отсека небольшой чемоданчик, обитый коричневой телячьей шкурой, поставил его на капот и открыл. Внутренность чемоданчика была плотно забита банковскими билетами в казначейской упаковке.

Из груди Азефа вырвался вздох, на что господин ответил косым понимающим взглядом. Он отсчитал несколько денежных кирпичиков, на которых покоится мир, подумал, добавил еще два и приглашающим жестом указал Азефу на пачки. Тот не заставил себя долго ждать, и все это бо-гатство перекочевало в глубокие карманы широкого азефовского пальто.

Шофер спрятал волшебный чемоданчик, с помощью сложно выгнутой ручки привел в действие мотор и торжественно уселся на свой водительский трон. Господин исчез внутри авто, не сказав ни слова и не удостоив никого прощальным рукопожатием. Шофер нажал резиновую грушу клаксона, огласив окрестности переливчатой мелодией, и тронул машину с места.

— Ну что ж, пусть будет Каин. Забавно...— сказал сам себе Азеф и крикнул Покотилову: — Алексий! Поздравляю! Завтра вы можете ехать в Петербург.

После балета не пошли, как водится, к Кюба: надо было отвезти детей домой, да и у Путиловского утром ожидался в присутствии министра внутренних дел доклад «О состоянии террористической деятельности социал-револю-ционной партии и Боевой организации».