Игорь Шприц - Каин и Авель

— А я — нет. Уберите всех, я начну по вашему сигналу.

Пока Путиловский с Медянниковым силой одного лишь вербального убеждения разгоняли толпу, наполовину состоящую из зевак, а наполовину из бесполезных сотрудников полиции, Берг присмотрел себе доску, соорудил из кирпичей два столбика, положил дощечку и сел на импровизированную скамеечку. Вроде бы устойчиво. Потом согрел пальцы рук, размял их, добиваясь полной чувствительности, и стал вспоминать о Дусе.

Слезы наполнили его глаза, и он шмыгнул носом, точно маленький мальчик, впервые в своей жизни прочитавший сказку с печальным концом.

— Иван Карлович, мы готовы!

Путиловский встал посередине между Бергом и далекой толпой, сдерживаемой частой цепью городовых. Народу с каждой минутой прибывало все больше. Слух о взрыве оказался настолько притягательным, что многие мещане даже отпрашивались с работы по причине здоровья, стремясь все увидеть первыми, будто это давало в жизни хоть какое-то преимущество.

Берг шмыгнул еще раз и успокоился. Одной рукой он осторожно достал крайний левый цилиндр из углубления. Все тихо. Температура около нуля градусов, значит, металл чуть осел в своих размерах, и теперь успех его действий будет зависеть от того, какие допуски при точении резьбы давал неизвестный ему токарь. Если точил по прессовой посадке, то раскрутить удастся навряд ли, нужны слесарные тиски и теплое помещение. Ежели посадка с люфтом, то тогда должно пойти сразу.

Берг сглотнул набежавшую слюну и попробовал. Полуцилиндры не шевельнулись. «Плохо,— спокойно подумал Берг. — Так можно быстро встретиться с Дусей». Злость на неведомого токаря наполнила его душу горечью. Он плотно обхватил бомбу двумя ладонями и стал греть резьбовое соединение своим теплом. Только так появится маленький шанс на удачу.

Он сидел и вспоминал те милые шалости, которыми Дуся последние полгода скрашивала его одинокую, никому не нужную жизнь военного холостяка. Как она научилась терпеливо ждать его прихода, прыгая от радости предстоящей прогулки. Как мгновенно понимала все, что от нее ожидалось, и как быстро обучалась новым трюкам. Каждый день общения приносил ему ранее неведомую радость. И все кончилось...

Руки уже сводило от холода. Пора. Берг с силой поворотил один полуцилиндр против другого. Они шевельнулись. Есть! Он сжал зубы и застонал от боли в холодных пальцах. Медленно, нитка за ниткой, резьба прокручивалась по резьбе, пока наконец не заскользила плавно, открывая взору аккуратно проточенные винтовые канавки. Теперь внимание. Он поднес бомбу к самым глазам, пытаясь увидеть хоть что-то в тончайшую щель между последними витками резьбы. Левый полуцилиндр нижний. Точно! В нем должен быть запал. Есть! В просвете блеснуло тонкое стекло трубки с серной кислотой. Берг осторожно повернул бомбу вертикально, довертел до конца и снял верхнюю часть. Не глядя отбросил ее в сторону.

Теперь надо аккуратно достать запал. Если он ошибется в движении, трубка разобьется, серная кислота выльется на смесь бертолетовой соли с сахаром, эта смесь воспламенится синим пламенем (проделывал такое сотни раз), что вызовет подрыв гремучей ртути. А ртуть взорвет дина-мит, и от него, Берга, не останется ничего, кроме разного рода остатков, разбросанных по приличной площади. Их соберут, положат в красивый полированный ящик из цельного дуба и предадут... Предательство? Берг внутренне хохотнул: богат русский язык! Предадут земле с воинскими почестями.

Он вытер кончики пальцев о шинель, отчего те стали сухими и пыльными (это хорошо, скользить не будут), и попытался ухватить крестообразные стеклянные трубочки. Не хотят хвататься! Тогда он лизнул пальцы и попытался второй раз. Мокрая пыль улучшила контакт, и запалы, охваченные свинцовыми грузиками, поползли из своего плотного гнезда. Медленно он тянул непослушный хрупкий крестик, боясь услышать лишь одно — хруст раздавливаемой пробирки. Может, он успеет отбросить бомбу в сторону? Но осколки все равно посекут тело до смерти, так что лучше этого не допускать. Глубоко вздохнув, Берг выдернул запал, как зубной хирург выдергивает зуб, — решительно и быстро. Все!

Оставшиеся две бомбы он разоружил легко — в них резьба точно испугалась Берговой решительности и поддалась первому же усилию. Взяв в одну руку запалы, во вторую — саквояж, Берг скоро, но осторожно спустился по уцелевшей лестнице (кстати, отметил он, лестницы вследствие своей винтовой структуры сохраняются при взрывах!) и появился на сцене ровно в тот момент, когда все взяли под козырек, приветствуя самолично посетившего место взрыва министра внутренних дел. Взрыв ведь тоже был внутренним делом Российской империи.