Георгий Метельский - Тайфун над пограничной заставой

Стародубцев подошел к окну, закрыл его и задернул занавеску.

— Зачем это вы? — спросила Наташа. — Ведь душно, да и накурено.

— Чтоб солдаты не услышали, Наталья Ильинична.

— Разве мы занимаемся чем-нибудь недозволенным, Иван Иванович? — продолжала Тоня.

— Что вы, Антонина Кирилловна! Смейтесь, веселитесь на здоровье! Однако зачем солдата от дела отвлекать? Ему службу нести надо, а не слушать, как рядом громкими голосами разговаривают.

— Предлагаю перейти на заговорщицкий шепот, — сказала Наташа. — Или поиграть в молчанку.

— Ну зачем же так, Наталья Ильинична, — укоризненно промолвил старшина. — Мы ведь на пограничной заставе находимся.

— Простите, не знала... — по тону, каким это сказала Наташа, так и нельзя было понять, заглаживает ли она свою бестактность или продолжает подтрунивать над старшиной.

Бочкарев все не возвращался. Уже выпили коньяк, и Надежда Петровна сходила на свою половину за новой бутылкой рябинового вина. Наташа пила наравне с мужчинами и лишь становилась веселее, смелее. Тоня — мало и неумело, однако как раз она захмелела раньше всех.

— Давайте танцевать! — решительно предложила она. — Музыка как по заказу.

Все время, пока сидели за столом, в казарме не умолкала «Спидола» младшего лейтенанта, и была хорошо слышна легкая музыка, которую передавало «Камчатское метео».

— По праву хозяйки объявляю дамский танец...

Нетвердой походкой Тоня подошла к Ивану и остановилась перед ним в ожидании.

К старшине решительно направилась Наташа, и он, смущаясь и краснея от собственной неловкости, кое-как передвигался вслед за своей настойчивой партнершей. Надежда Петровна танцевать совсем не умела, она сидела в сторонке и переживала за мужа. Начальник геологического отряда умело и с явным удовольствием вел по кругу раскрасневшуюся довольную Анну Михайловну.

Когда, наконец, пришел Бочкарев, Тоня снова танцевала с Иваном и заметно сильнее, чем этого требовал этикет, опиралась на его плечо. Он тоже крепче, чем следовало, держал ее за талию. Увидев Бочкарева, Иван смутился и отвел Тоню к дивану.

— Вася, пока ты читал свою радиограмму, мы все перепились, — объявила Тоня, глядя в глаза мужу.

— Почему же все, Тонечка? Пока я вижу только одну, — Бочкарев деланно усмехнулся.

— Во всем виноват младший лейтенант товарищ Невиномысский, — сказала Наташа, подходя к Бочкареву. — Если бы не его приемник, не было бы музыки, без музыки не было бы танцев, а от танцев некоторые люди пьянеют сильнее, чем от вина.

— Что, не хватило вина? — забеспокоился хозяин.

— Нет, всего было вдоволь, Василий Иванович. Если чего не хватало за этим столом, так только вас... Станцуем?

Старший лейтенант глянул на жену. Она сидела, прикрыв глаза веками, и счастливо, блаженно улыбалась.

— С удовольствием, Наташа, — ответил Бочкарев.

В этот момент музыка оборвалась и стал слышен равнодушный, без интонаций голос диктора: «Говорит камчатское метео... По восточному побережью ожидается штормовая погода, ветер порывистый, переменных направлений, до десяти-одиннадцати баллов...»

— Ну. вот еще... — Наташа недовольно поморщилась. — Хотя, ладно. — И она, нарочито гнусавя и подвывая, как это делал певец, чей голос был записан на магнитофонную ленту, пропела: — «Если любовь — лавина, лавина мне по плечу...» Можем танцевать, Василий Иванович!

Продолжая напевать всем навязший в зубах шлягер, она положила на плечо Бочкареву руку, прижалась и беззастенчиво глянула ему в глаза. Он рассеянно кивнул в ответ и медленно, как диктовал ритм песенки, повел Наташу вокруг опустевшего стола.

— Вы чего-то грустны? Устали? — спросила она.

Он вздохнул и кивнул головой.

— Наташа, скажите пожалуйста, вы смогли бы прожить долго-долго с любимым человеком где-нибудь у черта на куличках — без удобства, без театра, без общества?.. Только откровенно!

— Если откровенно, тогда, пожалуй, нет. Разве что, если бы впереди светил огонек...

— В смысле «Огни большого города»? Так, кажется, назывался фильм Чаплина?

— Да, в этом смысле... Помните, у Анри Барбюса есть рассказец. Пара неистово влюбленных молодых людей, он и она. Их приковывают друг к другу цепью. Навсегда. И что из этого получилось?

— Я не читал.

— Прочтите. Там вы найдете ответ на свой вопрос.

— А по-моему, жизнь по большому счету можно устроить где угодно. Было б желание!

— С милым рай и в шалаше?

— Вот именно.

Тут опять запищал зуммер телефона, и в трубке послышался голос Невиномысского.