Александр Перхуров - Исповедь приговорённого

Объяснение было странное и неосновательное, что опять возбудило во мне сомнение в той роли, которой будет держаться дивизион. Тем не менее, когда Ермаков предложил мне довезти до квартиры на мотоцикле, я почувствовал такую усталость, что, забыв о риске путешествии по городу на военном мотоцикле и такой неподходящей одежде, какая была на мне, согласился и поехал.

Мы проехали мимо нескольких спавших на постах милиционеров и часовых, и доехали до гимназии Корсунской.

Здесь оказался рабочий, высланный из депо, чтобы узнать, почему в городе тишина. Гимназия Корсунской была назначена как пункт, куда присылать донесения после начала выступлении. Она занимала центральное место в отношении боевых участков. Объяснив происшедшей рабочему и новый срок выступления, я передал Ермакову, чтобы он прислал ко мне па квартиру Супонина, с которым мне хотелось окончательно договориться, чтобы не оставалось сомнений.

Вернулся я в те меблированные квартиры наискось Государственного банка, в которых жил последнее время и где уже расплатился с вечера, уходя на сборный пункт под предлогом отъезда из Ярославля.

Объяснив удивленной моим возвращением прислуге, что опоздал на поезд, я прошел в номер и лег отдохнуть.

Отдыхать пришлось не долго. Рано утром ко мне пришел подполковник Петров с известием, что заменить дежурных в артиллерийском складе своими людьми на сегодняшний день не удалось. Дежурить будут люди, на сочувствие которых рассчитывать нельзя. Следовательно, захват артиллерийских складов безболезненно не пройдет.

Обстановка изменялась в худшую сторону во много раз. Я просил подполковника Петрова зайти ко мне еще раз, часам к 12 дня, когда я приглашу еще несколько лиц, чтобы обсудить положение.

Вскоре после ухода Петрова ко мне явились один за другим два эсера. Один с докладом, что из Москвы прибыло еще пять человек, которые ждут на вокзале, а другой — посланный Савинковым из Рыбинска с уведомлением, что в Рыбинске выступление откладывается на несколько дней, а потому надо подождать и в Ярославле.

Я ответил, что ждать не могу, так как некуда девать прибывших людей, а люди вообще против дальнейших промедлений.

Кроме того в городе носятся слухи о прибытии в Ярославль каких-то новых советских частей, поэтому выступать будем обязательно сегодня ночью, если только соберется достаточное количество людей.

С этим ответом офицер уехал.

К 12 часам, когда собрались приглашенные мою начальники, будущих, боевых участков, подполковник Петров принес новое известие, что с сегодняшнего дня, караул при артиллерийских складах будет усилен почти вдвое.

Я подсчитал, что если соберется не меньше ста человек, то можно дело начать, хотя и с очень большим риском, так как некоторые важные пункты придется первоначально не трогать.

В число таких пунктов пришлось отнести и 1-й Советский полк, положившись на его обещание соблюдать нейтралитет.

Если же будет меньше 100 человек, хотя бы 99, я от выступления в Ярославле отказываюсь и предлагаю желающим направиться на присоединение в Рыбинск. Это решение я высказал на заседании и стал делать перераспределение сил сообразно минимальному числу людей.

На заседании выяснилось, что посланные на разведку установили причину появления ракет: это был домашний фейерверк, который пускали в каком-то садике, видимо, но случаю семейного торжества. Но вместе с тем было получено определенное сведение, что на станции Всполье стоят прибывшие эшелоны с конными советскими частями. Когда эшелоны будут разгружаться — неизвестно.

Я послал начальнику штаба приказание распорядиться принести на сборный пункт винтовки, которых, по его сведениям, было заготовлено штук тридцать, но они находились на хранении в разных местах.

Пришедший позднее Супонин оправдывался каким-то недоразумением, что он не привел к назначенному времени свой дивизион, и настойчиво уверял, что сегодня ошибки не произойдет — дивизион прибудет, как назначено мною, к двум часам ночи, так как сбор остальных людей я назначил на 1 час. Появление дивизиона раньше, чем соберутся люди, было бы неудобно.

Часов в десять вечера я был в городе и снова встретил Супонина.

Взволнованный, он доложил мне, что, очевидно, в городе известно о готовящемся выступлении, так как он только что слышал разговор между какими-то двумя лицами, что на колокольне церкви поставлены сейчас пулеметы, которые будут стрелять, как только они двинутся.