Павел Бергер: Кавалер багряного ордена

Но карьеру делать Баев не спешил, потому что был не только хорошим стрелком, но и — прежде всего — хорошим сыном.

Надо сказать, что комдив Деев, перед тем как скоропостижно скончаться, долго и тяжело болел. А Баев за ним все это время самоотверженно ухаживал. И этот подвиг сыновний был оценен на самом высоком уровне — таком, что, если посмотреть, запрокинув голову, шапка слетит…

Здоровье героического комдива Деева оказалось подточенным многочисленными ранениями и тяжелыми хворями, приобретенными в Средней Азии, где он служил долгие годы. По настоянию врачей он вернулся в Москву: здешний климат должен был укрепить его организм, пострадавший в боях за торжество революции. Он преподавал стратегию в военных институтах, в политические и партийные дискуссии не вступал, зато писал узкопрофессиональные статьи и книги. Злые языки говорят: не только для себя… Словом, боевые товарищи комдива Деева, взлетевшие на большие политические высоты, к нему благоволили и, чем могли, помогали. Именно так его приемный сын и оказался то ли в писарях, то ли в порученцах у командира Восьмой мехбригады комбрига Дмитрия Шмидта — давнишнего приятеля Деева. Как принято считать. Образцовый сын Баев, вообще-то, со Шмидтом мало общался, потому что мотался между штабом бригады, Москвой и санаториями, где дважды в год лечился Деев. Соратники папаши такую сыновнюю самоотверженность только приветствовали и Баеву всячески потакали: то в командировочку подходящую отправят, то с собой возьмут, если в Москву едут или еще куда.

— Еще бы им не приветствовать, — искренне согласился Корнев, — у самих-то дети оболтусы вроде моего. Золотая молодежь нового образца — драли мы их, видно, мало. То машину государственную родителя разобьют, то водки нахлещутся и вытворяют черт знает что, а то и кокаин нюхают!.. И радуйся, если хоть по западным дипломатическим представительствам чарльстоны не отплясывают, а то совсем хоть в петлю, чтоб по этапу не идти за шпионаж. Скорее бы платное обучение ввели, хоть маленько образумятся! [4] Платное обучение в СССР было введено с 1 сентября 1940 г. в 8–10 классах средних школ, техникумах, педагогических училищах, сельскохозяйственных и других специальных средних заведениях, а также в высших учебных заведениях. Для учащихся 8–10 классов средних школ, техникумов, педагогических училищ, сельскохозяйственных и других специальных средних заведений плата составляла от 150 до 200 рублей в год. Обучение в высших учебных заведениях стоило от 300 до 500 рублей в год. А тут, конечно, мальчик ночей не спит, за отцом ухаживает. Про коней да про лекарства с его боевыми товарищами общается. Каждый ведь именно о таком идеальном ребенке мечтает…

Ну вот, в тридцать пятом Деев стал совсем плох: в госпиталь его положили. Доктора сразу сказали: минимум на полгода. Баев немедленно настрочил рапорт с просьбой отпустить его в длительный отпуск в связи с семейными обстоятельствами. Ну, в стране больных родителей хватает, если каждый ребенок начнет по полгода за отцом ухаживать, никакого народного хозяйства не будет. Один сплошной лазарет. Так что командир Баева принял решение мудрое и прецедентов опасных не создающее — перевел Сашу на должность в фельдъегерской службе НКВД при своей бригаде. То есть Баев был не порученцем, а вполне официальным специальным курьером НКВД. Отсюда и форма, и кубики-ромбики, он вроде как курьерские обязанности в столице выполнять был направлен. А потом, когда здоровье Деева так и не поправилось, его и вовсе в Москву откомандировали — учиться. Представьте себе, на востоковеда. Есть, оказывается, такая профессия.

Правда, в университете Саша редко появлялся, разве что на экзамены-зачеты, зато действительно бывал чуть не каждый день в госпитале и бегал то с медицинскими поручениями, то по папашиным друзьям боевым. Может, поэтому соратники — бывшие красноконники и казаки — Деева навещали частенько, медицинский персонал говорил: просто не палата, а штаб какой-то, столько военных туда-сюда ходило. Но хотя Деева лечили усиленно, здоровье его не улучшалось. А совсем наоборот.

Официально никто донесений или рапортов не писал ни в парткомы, ни в органы, ни еще куда. Но слух рос и ширился: травят враги легендарного комдива, хотят извести легенду Гражданской, а власти и ухом не ведут: доблестное НКВД бездействует… а может, и попустительствует. Но одно дело — слухи среди бабушек на лавочке, а другое — среди таких уважаемых и властью наделенных людей. Главврачей косили — как басмачей в Гражданскую. Деева перевозили из госпиталя в госпиталь, из больницы в больницу, лучшие медики за его здоровье боролись, как комиссары за победу коммунизма. Лучшие лекарства ему привозили. Баева высокие покровители пристраивали несколько раз с какими-то формальными поручениями в дипломатические и военные группы, выезжавшие в Германию, Испанию и Францию. Хотя все знали, что он ездит за заграничными лекарствами для папаши. Ряды соратников и друзей комдива Деева из червонного казачества и красных кавалеристов по понятным причинам изрядно поредели — сперва в тридцать шестом, потом в тридцать седьмом, — но посетителей у него в палате меньше не стало, просто состав изменился. И слух о том, что комдива травят то ли враги Родины, то ли враги личные, не стихал. А чему удивляться: еще живые соратники отца ввели Баева в высокие кабинеты, а новые покровители — в еще более высокие. И Сашины стройные ноги в мягких сапожках, сшитых по заказу в ателье Главного управления, переступали все более и более высокие пороги, а безутешные сыновние слезы утирали крахмальными платками все более и более влиятельные руки. Потому что Саша ничего не просил. Просто горем делился. И ему охотно помогали. Просто на удивление охотно. Даже извлекли из застенков трех китайцев из личной охраны врага народа Якира [5] Якир Иона Эммануилович (1896–1937), советский военачальник, командарм 1-го ранга (1935), с 1925 г. — командующий войсками Украинского (позже Киевского) военного округа, с 1934 г. — член ЦК ВКП(б). Расстрелян в 1937 г. как участник военно-фашистского заговора. Реабилитирован в 1957 г. . Этих китайских двух охранников и лекаря совершенно официально прикомандировали лечить Деева и сторожить его от происков врагов. Но и сам Баев продолжал каждый день в больницу наведываться, даже к экзаменам прямо там готовился.