Мэтью Перл - Тень Эдгара По

— Поведение балтиморцев в дни выборов отличается непредсказуемостью, — признал я, — а порой и буйством. В отдельных кварталах находиться просто опасно. Вы намекаете, что По похитили?

— Конечно, нет. Люди склада Барона в принципе не способны глядеть в корень, и корень жестокости — не исключение. Они стремятся обосновать жестокость и найти в ней смысл — в то время как сие явление по природе своей как раз и характеризуется отсутствием и оснований, и смысла. Однако не стоит недооценивать вторичные эффекты, могущие произойти из уличных беспорядков. Итак, вообразите мосье По, одного, под проливным дождем, в промокшем платье, не сумевшего получить легкие деньги в Филадельфии, слабого, чуть живого после «стаканчика» и совершенно беззащитного перед двумя главными врагами здоровья, из коих первый — это страх, а второй — паника. Не затруднит ли вас, мосье Кларк, достать из саквояжа и положить на стол балтиморские газеты, поисками которых вы занимались по возвращении в Америку?

Первая статья, выбранная Дюпоном, была из балтиморской «Сан» от четвертого октября — дня выборов. «В городе преобладают спокойные настроения, — сообщал репортер. — Редакция не получала известий о нарушениях общественного порядка ни на избирательных участках, ни на улицах или в питейных заведениях».

Другая статья от того же числа явно противоречила первой:

Вчера днем некий гражданин, в чьем организме количество горячительного не превышало того уровня, при котором он мог держаться вертикально, обосновался у входа на Лексингтонский рынок и в течение целого часа атаковал прохожих, каковые, к счастью для бедняги, оказывались, как один, людьми чрезвычайно добродушными и не предпринимали попыток призвать обидчика к порядку. Нескольких граждан Балтимора он ударил в лицо, однако они воздержались от ответа, оправдывая действия пьяницы белой горячкой. Затем он направился в закусочную, а оттуда — в контору «Истоки правосудия» (закрытую по причине обеденного перерыва), вероятно, взыскуя справедливости.

Наконец, в третьей статье я прочел следующее:

Вопиющее хулиганство. В среду вечером, когда уже стемнело, к перекрестку Ломбард-стрит и Лайт-стрит приблизился экипаж с четырьмя пассажирами, среди которых был мистер Мартин Рудольф, машинист парохода «Колумбия». Внезапно некий отвратительный, свирепый субъект метнул в окно экипажа увесистый булыжник, угодивший мистеру Р. в голову. К счастью, пострадавший отделался только внушительной ссадиной.

— Заметьте, мосье Кларк, — заговорил Дюпон, — по версии одного репортера газеты «Сан», во всех кварталах преобладали спокойные настроения. Однако в двух других заметках описано поведение, которое иначе, как хулиганским, не назовешь. Видите ли, в издательствах, особенно тех, где тиражи высоки, левая рука зачастую не знает, что делает правая, или, точнее, статьи противоречат друг другу. Поэтому лишь по ознакомлении со всей газетой — а не с отдельной статьей — можно утверждать, что чтение имело место. О «спокойных настроениях» наверняка сообщил какой-нибудь констебль. В Европе полиция хочет, чтобы преступники уяснили: власть не дремлет, власть всегда рядом; в Америке полиция старается внушить обывателям, что преступников нет вовсе. Теперь давайте рассмотрим эти два проявления хулиганства. В первом случае буян ударил по лицу нескольких прохожих, однако никто и не подумал сдавать его в участок. Редактор, сидящий в безопасности своего кабинета, ничтоже сумняшеся объясняет подобную лояльность «чрезвычайным добродушием» жертв, а хулигана называет «беднягой», однако я позволю себе вопрос: часто ли применяется термин «бедняга» к субъектам, которые ни за что ни про что отвешивают прохожим оплеухи? Полагаю, мы имеем полное право счесть подобное поведение обычным для дня выборов, не стоящим ни особого внимания полиции, ни возмущения горожан. Иными словами, таких хулиганов было достаточно, и наш «бедняга» напрасно рассчитывал на должный общественный резонанс. Ну-с, мосье Кларк, не расширяет ли сие обстоятельство наши с вами горизонты; не обогащает ли деталями картину балтиморской жизни? Ответ положительный, что бы там ни воображали журналисты. Рассмотрим же третью статью. Насколько я понял, события имели место неподалеку от закусочной «У Райана». Прочтите снова эти строки, повествующие о бессмысленном нападении на судового машиниста и его попутчиков, совершенном неким дурным человеком посредством булыжника. Прочтите и представьте себе Эдгара По, уворачивающегося от града камней; не исключено также, что По, разбитый злополучным «стаканчиком», продрогший в мокром платье и полубезумный от недосыпания, сам докатился до швыряния камнями в воображаемых или реальных головорезов и прочих каналий, которыми четвертого октября кишели балтиморские улицы. Впрочем, был ли По мишенью или метателем, или ни тем и ни другим, совершенно не важно. Сути дела это не меняет. Мы знаем только, что Эдгар По, насмотревшийся на бесчинства в Балтиморе, подвергся приступу мании преследования. Избирательный участок (по мнению Барона — темная берлога, смердящая от зла и жестокости) мог показаться ему надежным убежищем, местом, где стоит искать хотя бы видимость порядка. Поэт вошел в надежде на помощь, но было поздно. Итак, мосье Кларк, мы с вами проследили за Эдгаром По с момента высадки из поезда в Балтиморе до формальной попытки Снодграсса помочь ему.