Леонид Юзефович - Триумф Венеры. Знак семи звезд

Он взглянул налево, направо. Никого. Фонарь уже почти совсем потух, и на луну с запада наползали облака. Но на востоке еще было ясно, семь звезд Большой Медведицы стояли на склоне роскошного сентябрьского неба. Бедная Каллисто всю ночь не тушила огонь в своей спаленке, чтобы встретить возлюбленного, когда бы тот ни явился.

Иван Дмитриевич нырнул все в ту же подворотню, вышел в тихий, преображенный лунным сиянием и как бы незнакомый двор. Тени от сараев и поленниц лежали густые, черные, как на юге. Запах гнилых арбузных корок бередил душу сильнее, чем аромат крымских магнолий.

Оставшись в комнате один, Гайпель некоторое время сидел за столом, угрюмо крутил чертиков из бумаги. Обида на Ивана Дмитриевича засела глубоко, а тот при последней встрече и не подумал выдернуть эту занозу. Где-то рыщет, ничего не рассказывает. Ни про красный зонтик, ни вообще ни о чем. «Пойдешь по аптекам, узнаешь адрес…» Гайпель крутил чертиков и сбрасывал их в корзину. А вот не пойдет, не узнает! Что тогда? Хотелось быть не мальчиком на побегушках, а соратником. Чтобы спокойно сесть рядом, все обсудить, выработать план действий. В голову лезла первая фраза такого разговора: «Истина, Иван Дмитриевич, рождается, когда сталкиваются разные мнения». Потом выплыла и вторая: «Меня, Иван Дмитриевич, воспитали так, что я привык уважать чужое мнение, но я хочу, чтобы уважали также мое собственное…»

Впрочем, Гайпель отдавал себе отчет, что в данной ситуации эти фразы бессмысленны. В том-то и беда, что никакого собственного мнения он не имел. А не имел опять же потому, что Иван Дмитриевич ничего ему не рассказывает. Круг замкнулся и казался безвыходным.

Хотя в его теперешнем положении нечего было и мечтать о том, чтобы самому найти убийцу, одна крамольная мысль не давала покоя: а что, если не только найти, но и самому допросить князя Никтодзе? Иван Дмитриевич вряд ли, конечно, похвалит, ну да и Бог с ним. Надо же когда-то проявить инициативу. Он решил на всякий случай набросать конспект будущего разговора с Панчулидзевым. Вопрос первый: «Что вы делали в гостинице „Аркадия“ в ночь с воскресенья на понедельник?» Нет, не годится. Так его просто в шею попрут, и вся беседа. С персонами такого ранга нужно вести себя дипломатом. Лучше начать так: «Случайно, ваше сиятельство, мне стало известно, что один ваш близкий друг под именем князя Никтодзе…»

Тем временем в комнату вошел Шитковский с котом на руках, и Гайпель прикрыл рукой свой конспект. Он побаивался этого ехидного малого с польской фамилией, еврейским носом и цыганскими глазами.

Шитковский развалился на стуле, пристроил кота на коленях и, сладострастно поглаживая его, сказал:

— Славный мышелов. Барс! Чистый Путилин в ихнем племени. Хотите проверим, образованный он или нет?

— Ну, — без интереса отвечал Гайпель.

— Тимофей, батюшка наш, — склоняясь к коту, спросил Шитковский, — ты Пушкина знаешь?

При этом он дунул ему в ухо: «Пух-х-шкина…»

Кот дернулся и ошарашенно замотал головой.

— Не знает, — сказал Шитковский. — А мышеловству, между прочим, не вредит. Вы тоже не огорчайтесь, что из университета выгнали. В нашем деле образование только помеха.

— Я сам ушел. Никто меня не выгонял.

— И с какого же факультета вас не выгоняли?

— С юридического.

— А с каких выгоняли?

Гайпель сунул конспект в карман, встал и направился к выходу, но был остановлен вопросом:

— Вы, батюшка, таможенника Петрова знаете?

— Петрова?

— Пушкина-то само собой…

— Откуда вам известна эта фамилия?

— Скок-поскок, скакал вчера воробышек мимо «Аркадии». Дай, думает, загляну, посмотрю, не осталось ли чем поживиться после двух ясных соколов. Да и прочитал в тамошней книге: Петров. Не интересуетесь, что воробышку на ум пришло?

— Могу послушать, — как можно более равнодушно сказал Гайпель, возвращаясь обратно к столу.

— Тут вот какая штука. Есть у меня знакомый честный человек на морской таможне. Поскакал я к нему, а он и расскажи мне, что у покойного Куколева с этим Петровым были промеж себя нехорошие дела. Что-то такое пропускал Петров через таможню из куколевских посылок, за что надо пошлину платить. Не задаром, разумеется. Но недавно вышло у них недоразумение. Куколев пожадничал, недодал обещанного, и Петров пригрозил ему, что отомстит. Мой знакомый это своими ушами слышал. По-моему, достаточно, чтобы сделать выводы.

Гайпель скептически поморщился:

— Так уж и выводы…