Йен Пирс - Бюст Бернини

— Нет. Я наслышана как раз об обратном. Будто человек он кроткий и мягкий.

— В таком случае вы ничего не смыслите в музейной жизни. Некогда музей Морзби был очень милым и славным заведением. Небольшой, уютный, обстановка самая приятная, и это несмотря на присутствие Морзби. Он всегда терпеть не мог людей искусства, считал их жуликами и бездельниками. И вот появляется Тейнет, а вместе с ним — и идея создания Большого Музея.

— И что с того?

— Большой Музей — это не просто большое здание и богатая коллекция. Для его создания прежде всего необходим большой административный аппарат. Всякие там комиссии, комитеты и подкомитеты по развитию, фондам, формированию бюджета. Строгая иерархия, планирование. И Тейнет постепенно превратил музей в место, где скучно и противно работать, как, скажем, в «Дженерал моторс».

— И вам это не нравилось.

— Нет. Да и работала эта система плохо. Ведь изначально музей Морзби был составлен из избранных и весьма любопытных коллекций, отмеченных индивидуальностью. Теперь же он копирует любой другой большой музей мира, где непременно должны быть представлены все великие школы изобразительного искусства, от Рафаэля до Ренуара. Но проблема в том, что все действительно хорошие картины этих мастеров уже давным-давно находятся в других музеях. Тейнет укомплектовывал свое детище объедками с барского стола, и музей превратился в посмешище.

— Так почему же вы не ушли, если вам там все не нравилось?

— Во-первых, из-за хорошей зарплаты. Во-вторых, мне нравилось быть единственным здравомыслящим человеком среди этих дикарей. Ну и наконец, потому, что просто нравилось приобретать по-настоящему приличные вещи. Надежда на лучшее еще не умерла.

— Однако может умереть, если вдова Морзби сдержит свое обещание и закроет музей, — заметила Флавия.

Глаза у Лангтона злобно сузились.

— И когда же она это говорила?

Флавия объяснила ему.

— Ну, до этого еще далеко, — отмахнулся Лангтон. — Многое может измениться, пока адвокаты закончат разбираться с этим делом.

— А правда, что у Анны Морзби был роман? — спросила Флавия. Ей это обстоятельство казалось очень важным.

Похоже, Лангтон ждал этого вопроса. Он улыбнулся, недоверчиво и снисходительно — так порой улыбается учитель, в кои-то веки услышав от нерадивого ученика правильный ответ. Стритер же был явно смущен, даже шокирован такого рода предположением, неодобрительно зацокал языком и покачал головой.

— Возможно, — ответил Лангтон. — Я бы точно завел роман, будь на ее месте замужем за таким омерзительным типом, как Морзби. Да они уже давно фактически жили раздельно. Правда, ей следовало соблюдать в таких делах осторожность. Последствия были бы ужасны, если бы Морзби просто заподозрил.

— Но все основания подозревать у него были.

— Что ж, значит, она очень везучая женщина. Стала мультимиллионершей, а не разведенкой без гроша за душой. — Он умолк, а затем после паузы добавил: — Настолько повезло, что просто даже удивительно.

— Мы тоже так считаем, — заметила Флавия. — Слишком повезло.

— Хотя, — задумчиво продолжил Лангтон, — у Анны Морзби есть алиби. А это подразумевает, что без сообщника тут не обошлось. Так что вопрос в том, кто он, этот счастливчик?

Флавия пожала плечами.

— Попробуйте догадаться, если еще не догадались.

Аргайл на секунду отвлекся от своего маниакального занятия. Поднял голову, затем снова принялся бороться с зудом, пытаясь засунуть под гипс тоненькие веточки и соломинки для коктейля. Стритер наблюдал за его манипуляциями словно завороженный.

— Что вы делаете?

— Пытаюсь сохранить остатки рассудка, — мрачно ответил Аргайл. — Нет, я точно с ума сойду от этого зуда, такое ощущение, что весь набит вшами! — Он ждал одобрительных улыбок, но присутствующим было, похоже, не до шуток. — Послушайте, а у вас, случайно, нет вязальных спиц?

Стритер ответил, что в доме нет и никогда не было ни единой спицы. Аргайл скорчил болезненную гримасу, и Стритер предложил ему пройти на кухню и поискать какой-нибудь подходящий инструмент. Аргайл последовал за ним.

— А полиции известно о любовнике Анны Морзби? — спросил Стритер, как только они удалились на безопасное расстояние от беседки.

— Похоже, что да. Часами пропадала в магазинах, уезжала на уик-энды. И Морзби точно знал, так что мотив для убийства у нее был очень веский. Правда, доказать сложно, и это замедляет расследование. Здесь ведь вам не Италия. Там полиция запросто может арестовать кого угодно и давить на несчастного, пока тот не признается. Жаль, что так вышло с вашей камерой, — добавил он, пока Стритер рылся в кухонном шкафу. — Жизнь была бы проще, если бы добраться до нее было труднее.