Клементс Рори - Мученик

Шекспир уже слышал недовольные разговоры по поводу выбора даты. Он и сам об этом думал. Пышные похороны сэра Филиппа Сидни были просто удобным способом отвлечь интерес публики от казни Марии. Но одно дело думать, и совсем другое открыто об этом говорить, как Кэтрин Марвелл.

— Вам следует попридержать язык, госпожа, иначе привлечете нежелательное внимание к этому дому.

— Что, уже приняли закон о том, что называть себя католиком стало государственным преступлением?

Шекспир возмутился:

— Можете называть себя как пожелаете, если вы посещаете свою приходскую церковь и не укрываете священников, прибывших сюда из-за границы. Вы должны знать, что помощь католическим священникам на территории Англии приравнивается к измене.

— Что ж, господин Шекспир, значит, мне нужно позаботиться о том, чтобы не укрывать таких священников.

— А что касается королевы Шотландии, то я удивлен, что вы оплакиваете ее. Разве она не прелюбодейка? Разве не она хладнокровно убила супруга? Вы сомневаетесь в том, что она замышляла убийство королевы Англии?

— Пусть об этом судит Господь. Я верю, что она умерла христианкой.

Плохое начало. У Шекспира не было желания скрещивать с ней шпаги. Он, словно школьник, стоял в передней, не зная, что дальше делать или говорить. Джону не хотелось строить из себя сурового представителя государственной власти.

— Простите меня, господин Шекспир, — наконец произнесла Кэтрин, и улыбка озарила ее голубые глаза. На ней было длинное платье из великолепной темно-красной шерсти с корсажем в цвет и простой гофрированный воротник. Образ дополняли решительный характер, который читался в ее взгляде, и стройность фигуры. — Уверена, что вы пришли сюда не за тем, чтобы ругаться. Непростительно держать вас в холоде на пороге. Пожалуйста, входите.

Он поблагодарил ее и вошел в дом, где его тут же окутало тепло. Откуда-то из глубины доносились детские голоса: дети смеялись и играли.

— Это дети хозяина, господина Вуда. Хотите познакомиться с ними? Вдруг они укрывают священников.

Шекспир улыбнулся.

— Ваше чувство юмора, госпожа, вас погубит.

— Что ж, я такая, какая есть. Если из-за того, что я говорю, что думаю, меня отправят в Тайберн, то уверена, это будет камушек скорее в ваш с Уолсингемом огород, чем в мой.

Шекспир медленно вздохнул, как его старый школьный учитель, когда ученик пытался оправдать свое опоздание зимним утром.

— Но, как вы понимаете, не в этом дело. И не я подставлю вашу шею под топор палача. К сожалению, встречаются еще люди… люди, которые не отдают отчет своим действиям и не заботятся о своем благополучии.

— Возможно. Но ведь вы, господин Шекспир, из тех, кто отправляет людей на плаху, и вам не удастся выйти сухим из воды и не запачкать руки чужой кровью.

— Вам тоже, госпожа. Ибо вы должны знать, что римский священник Баллард замышлял убийство нашей государыни. Вы должны знать, что даже сам папа римский простил убийцу королевы и посылает молодых бунтарей из змеиного гнезда — Английского колледжа в Риме, чтобы посеять смуту в нашем государстве. Это с ними вы с радостью разделите постель?

Взгляд Кэтрин вспыхнул.

— Я ни с кем не сплю, господин Шекспир. Я — девственница. Пойдемте к детям. Они предложат лучшую тему для разговора. — Она повела Джона в детскую. Эндрю подбежал и прыгнул Кэтрин на руки. Это был плотного телосложения карапуз лет шести со светлыми, как у отца, волосами и таким же широким лбом. Грейс показалась Шекспиру маленькой копией портрета жены Вуда, который он видел в зале. Она тоже подбежала к Кэтрин, таща за собой по полу деревянную куклу за единственную руку. Кэтрин обняла их и присела, чтобы поцеловать. В этот момент дети заметили Шекспира и прижались к Кэтрин.

— Эндрю, Грейс, это господин Шекспир. Пожалуйста, поприветствуйте его, как положено.

— Доброе утро, господин Шекспир, — заученно произнес мальчик.

Шекспир наклонился и пожал ему руку.

— Доброе утро, господин Эндрю.

Грейс робко отвернулась и промолчала.

— Уверен, что у нее есть дела и поважней, чем скучные разговоры со взрослыми, — произнес Шекспир.

Кэтрин нежно высвободила руки и погладила детей.

— Поиграйте, пока я буду разговаривать с господином Шекспиром.

Дети побежали в дальний угол комнаты, подальше от него.

— Позвольте предложить вам чего-нибудь, господин Шекспир? Быть может, горячей мальвазии со специями?

— Нет, спасибо. Не стоит беспокоиться. У меня всего лишь пара вопросов.