Еремей Парнов - Ларец Марии Медичи

– Давайте лучше пройдемся немного. – Люсин сделал попытку увести Льва Минеевича от подъезда за локоток.

– Но почему? Почему? В комнатах же удобнее! Я чайком вас напою. – Лев Минеевич ловко выскользнул и в свою очередь попытался обнять Люсина за талию. Это ему почему-то не удалось, и он грудью стал загонять следователя в подъезд, наскакивая на него, как бойцовый петушок. – У меня к вам приватный разговор. Совершенно, можно сказать, конфиденциальный! Почему вы не хотите подняться?

Что мог ответить ему Люсин? Он сам не знал, почему столь упорно не хочется возвращаться в квартиру Михайлова и Льва Минеевича.

Нелепо или даже смешно… Какое кому до этого дело? Не хотелось, и все!

– У меня что-то голова разболелась, милый Лев Минеевич, – соврал Люсин и даже потер, поморщившись, лоб. – Давайте все же пройдемся немножко или, если угодно, посидим на свежем воздухе.

– Будь по-вашему! – махнул рукой Лев Минеевич. И они пошли к свободной скамейке, манящей куцыми пятнами тени. Это была самая рядовая садовая скамья. На Патриарших прудах стояло много точно таких же, белых когда-то скамеек, и жестяная урна возле них, и пыльные акации тоже были совершенно рядовыми.

– Так я вас слушаю, – сказал Люсин, усаживаясь вслед за Львом Минеевичем.

Все семеро неизвестных собрались в Париже. Говорили, что были они невидимы и жили на земле вот уже много веков, следя с высот своей мудрости за ничтожными страстями и великими муками людскими. Они принесли с собой семь книг, в которых содержалось сокровенное знание, дающее власть над живой и мертвой натурой и душами людей, а в последней книге были сведены воедино законы, по которым живут и разрушаются государства. Каждый неизвестный владел одной только книгой, которую пополнял и совершенствовал всю свою долгую жизнь. И если кто-то из них, устав от хрупкой оболочки, подвижнической мудрости и блужданий по дорогам земли, хотел успокоиться, то созывал остальных. Неподвластные времени и расстояниям, они тут же спешили на печальный зов собрата, чтобы отпустить его на вечный покой. Но прежде они должны были познакомиться с тем, кого уходящий избрал своим преемником. И если кандидат казался достойным, допускали его к великому посвящению, пройдя которое, он получал книгу и магическое кольцо.

И вот семь неизвестных тайно встретились в Париже, чтобы увидеть того, кому отныне суждено было сотни лет владеть третьей книгой, повествующей о трансмутациях элементов…

Им предстояло сделать особенно ответственный выбор, ибо сокровенное знание третьей книги, похищенное тысячу лет назад, частично было разглашено алхимиками, а хранимый в Монсегюре кристалл, вобравший в себя таинственную энергию звезд, уже почти триста лет находился в руках непосвященных. И никто из них не знал точно, где был спрятан этот звездный кристаллик, похожий на удивительно яркий бриллиант красной воды. Проницающий дали времен и пространств взор неизвестных не мог им помочь, ибо по закону, установленному еще индийским царем Ашокой, утраченное знание уже нельзя было возвратить. Кто-то должен был открыть его вновь. Поэтому неизвестные и не пытались разыскать могущественный камень, который Ашока назвал «третьим глазом». Тот, кто владел ныне книгой трансмутаций, всю свою долгую жизнь посвятил кропотливой работе у горна, среди клокочущих реторт и раскаленных тиглей. Он далеко продвинулся вперед, но не ему суждено было вырастить новый кристалл. Теперь его путь близился к концу, а он вызвал к себе остальных, чтобы указать им преемника.

По обычаю, просветленные задали уставшему брату семь вопросов:

– Кто он?

– Человек.

– Достоин ли он унаследовать тайну?

– Достоин.

– Поймет ли он ее?

– Поймет, ибо достиг высшего звания в герметических науках и несравненного мастерства в поэзии, музыке и живописи.

– Не употребит ли во зло доверенный ему свет?

– Вы укажите ему благой путь, о просветленные!

– Чужд ли он низкой корысти?

– Он благороден духом, и неограниченные средства, которые вы вручите ему, не совратят его с верного пути.

– Устоит ли он перед искусом вечности?

– Обретя жизнь долгую, он найдет в себе силы преодолеть искушение и вечности не захочет. В надлежащий, им самим назначенный срок уйдет он в небытие среди вечных снегов поднебесных гор.

– Подготовлен ли твой избранник к просветлению?

– Он подготовлен. Я следил за ним с самых первых дней его жизни и вел по ступеням мудрости. Он прошел через все испытания и удостоился посвящения в высшую степень золотых розенкрейцеров [12].