Валентин Лавров - Граф Соколов — гений сыска

Премьер и министр внутренних дел Столыпин с некоторых пор вступили в конфликт с министром финансов России Коковцевым. Последний обиделся на премьера за то, что тот ратовал за передачу мощного Крестьянского банка из ведения Коковцева министерству земледелия. Получив упоминавшийся выше рапорт Яфимовича, на ближайшем заседании Государственного совета, обращаясь прямо к Государю, Столыпин, придав голосу печальные нотки, произнес:

— Наш уважаемый Владимир Николаевич утверждает, что министерство финансов бьется над тем, как увеличить сальдо, как сэкономить каждый рубль. Но почему- то раскрадываются золотые прииски, состоящие в ведомстве министра финансов. Тащат, увы, не фунтами, а пудами.

— Так пусть ваше министерство ловит преступников! — запальчиво проговорил Коковцев.

— Мы и ловим их, вопреки тому, что министр финансов мешает нам делать это, урезая финансирование на полицию.

Государь, которому эта пикировка была не по душе, произнес:

— Бюджет — как одеяло, которое каждый тянет на себя. Да, Петр Аркадьевич, в новом бюджете мы заложим для вас дополнительные средства, но, сделайте одолжение, пресеките хищения с приисков.

Столыпин не проронил в ответ ни слова, но благодарно склонил голову. Через час товарищ (заместитель) министра внутренних дел Лыкошин отправил Яфимовичу телеграмму: “ Незамедлительно примите меры к задержанию преступников зпт торгующих приисковым золотом тчк Результаты сообщите тчк ”

В тот же вечер Яфимович распекал Кошко:

— Дело под контролем у самого Столыпина! Вы провалили поимку преступников, которых можно было брать голыми руками. Приказываю: в трехдневный срок преступников поймать, золото вернуть государству. Иначе, — генерал выкатил белки, налитые от напряженной работы и бессонницы кровью, — иначе... — Он не нашел грозных слов, лишь потряс в воздухе волосатыми кулаками.

Кошко сдержал вздох раздражения, но с досадой подумал: «Все-таки придется Соколова затребовать. Хотя и он, я уверен, ничего не распутает в этой дикой истории. Но в любом случае хорошо: не поймает жуликов, спеси у него поубавится. А то слышно повсюду: “Ах, этот гениальный Соколов! Ах, бесподобный российский Пинкертон!”»

Как помнит читатель, Соколов после дела об убийстве Марии Грачевой был отстранен от служебной деятельности на два месяца. Он наслаждался одиночеством в своем мытищинском доме, жадно вдыхал смолистый запах хвои, читал в первых изданиях оды Державина и “Эклоги” Сумарокова. Вечерами садился за шахматную доску со сторожем Буней. Неожиданно старый медвежатник, бравший в свое время многие сейфы России и Западной Европы, оказался способным шахматистом, а рассказчиком он и вовсе был великолепным.

Соколов спрашивал:

— Ну, Буня, признайся: скучаешь по прежней веселой жизни?

— Что значит “скучаю”? — вздыхал старый Буня. — Мы все желаем золотые реки и карманы, полные гелда. А получается иначе... Я, Аполлинарий Николаевич, теперь твердо знаю: лучше маленькая рыбка на сковородке, чем большой таракан за пазухой. Нет, не скучаю...

Зато Соколов после двух недель отлучки от дел начал скучать. Нет, это чувство не было скукой в обычном понимании, скорее, это было беспокойством: “Как они там без меня! Какой шушеры сейчас в Москву только не нанесло! Прежде убийства раз в год случались, а нынче чуть не каждую неделю! Это Государь виноват с его фальшивыми идеями о либерализме, развел демократию... Свобода должна быть для простых честных граждан, а не для убийц и подонков!”

...Он шел по широкой, покрытой толстым рыжим ковром хвои аллее. Желтый, спокойный и сухой свет все выше подымавшегося солнца озарял голубой простор между высоченных елей. Вдруг чуткого уха коснулся знакомый звук: “Тр-тр-тх!” Калитка отворилась, и в очках-луковицах на лбу появился Галкин — пропыленный, белозубо улыбающийся:

— Аполлинарий Николаевич, Кошко просит прибыть — срочно!

...Взлетая на ухабах, из которых преимущественно состояли во все времена российские дороги, “рено” понесся к Москве.

Едва прибыв на место происшествия, Соколов приказал:

— С задержанных наручники снять!

Старик размял затекшие руки:

— Наконец хороший начальник разберется! А то безвинных мучают...

— Безвинный человек, покажи, как варшавские ребята твой дом покинули, — Соколов пронзал старика леденящим взглядом.