Валентин Лавров - Граф Соколов — гений сыска

В это время у него гостила тетка из Варшавы. У нее было слабое сердце. Племяш с помощью дозы синильной кислоты ускорил ее конец. Свою мысль сделать из нутра тетки “багаж” даже находясь под следствием, называл “гениальной”. Чтобы сбить полицию со следа, выкрал у Пузано кинжал (которым прикончил оказавшего сопротивление сторожа Огнева), платок и отрезал от пиджака пуговицу, которые подбросил на место преступления. И он давно брил бороду: вот почему ни Пузано, ни горничная не узнали его на старом фото.

В преступную ночь тайком покинул жилье — вылез из окна. Совершил убийство — и обратно. Вот и алиби! Сумасшедший Пузано, вызванный Громовым, написал разрешение на похороны. Остальное преступник сделал сам.

Был суд. “Изобретатель”, как фельдшера прозвали журналисты, вновь и надолго уехал на каторгу. Зато ерихонская шапка вернулась на свое место в Оружейной палате, где, надеемся, пребывает и поныне.

Убийство на Поварской отличалось редкой жестокостью. Были похищены фамильные драгоценности, не имевшие цены. Их поиски потребовали от знаменитого сыщика Соколова особой находчивости.

Граф Иван Львович Орлов-Давыдов и его красавица-супруга Елизавета Михайловна давали званый вечер по случаю шестнадцатилетия их дочери Натальи. Граф некогда служил под благодетельным началом отца Аполлинария Соколова — в Государственном совете. И с той поры питал к отцу и сыну Соколовым сугубое уважение. Вот почему Аполлинарий Николаевич был среди самых почетных гостей.

Едва сыщик вошел в ярко освещенный электричеством зал, как понял, что сюда действительно приглашена “вся Москва”. Парадные мундиры, золотые эполеты, роскошные платья, городской голова Гучков и градоначальник генерал Адрианов, актриса Книппер-Чехова и кумир читающей публики Максим Горький.

Последний, когда ему был представлен Соколов, крепко нажимая на “о”, выговорил:

— С укоризной слышу о ваших, сударь, “подвигах”. Преступник — это ведь несчастный, которого изгоем сделало наше больное общество. Ему соболезновать надо, перевоспитывать, — Горький поднял желтый от никотина палец. — А вы, говорят, живьем в гроб — нехорошо!

Соколов неприлично расхохотался и не счел нужным отвечать на сие нравоучение.

Всех пригласили к столу. Забегали, засуетились лакеи. За порядком строгим, командирским взглядом наблюдал дворецкий Ипполит, важный мужчина во фраке, с бритым лицом и пышными надушенными баками. На хорах негромко заиграл оркестр под управлением композитора Гречанинова любимую симфонию графини — “А” си-бемоль мажор Гайдна.

Виновница торжества оказалась сидящей против Соколова. Графиня Наталья была пышнокудрой шатенкой, с громадными голубыми глазами и мягким овалом лица — копия матери. На ней было легкое белое платье, в волосах маргаритка, на чуть приоткрытой груди — тонкая нитка жемчуга.

Елизавета Михайловна, согласно ее возрасту и положению, по случаю замечательного события украсилась фамильным бриллиантовым ожерельем с редчайшей величины опалом, который был вделан в застежку — фермуар. Сие ожерелье один из пращуров графа за какие-то заслуги получил из рук Императрицы Анны Иоанновны, и стоило оно громадных денег.

Все взоры обратились к Горькому. Был он в великой моде. Заполучить его в гости считалось великой честью, все равно что генерала на купеческую свадьбу. Горький поднялся во весь свой долгий рост, раздул широкие ноздри, прокашлялся и громким голосом произнес:

— Это замечательно — молодая особа, весьма собою привлекательная, выходит подобно челну в бурное море жизни. Особа хорошо воспитана, говорит по-французски, богата. Многие будут смущать ее, манить ложными огнями. Но есть только один маяк и один свет — свет всеобщего блага и равенства, куда следует направлять свой утлый челн.

Горький широко взмахнул руками и якобы с жаром всей души воскликнул:

— Вздымаются волны, грозят в свою страшную пучину поглотить смельчаков. Темно-синее небо полосуют молнии, облака низвергают потопы дождевые. Но пусть гребец услышит стройную гармонию неизъяснимо сладких звуков, и эти звуки приведут его на берег обетованный, где все люди живут как братья. И тогда гребец узнает все тайны мира, и они увлекут его душу высоко-высоко, к золотому узору звезд. Пусть виновница торжества Наталья стремит свой челн к свету чистому и неложному.

Грянули аплодисменты. Кто-то крикнул: “Браво!”