Валентин Лавров - Граф Соколов — гений сыска

Поехали в Черкасский переулок, бриллиант в туалете нашли. Передал я его Гурлянду. На радостях он стал мне премию предлагать — сто рублей. Я отверг подношение, но сказал, что уместно будет, коли он вознаградит двух городовых: “У них жалованье маленькое!” Самуил

Давыдович от щедрот своих отказал им “красненькую” — десять рубликов-с, по пятерке каждому.

Соколов захлопал в ладоши:

Браво, Коля, блестящая работа! Выпьем за юное дарование — Жеребцова.

Лакеи несли горячие закуски, украшали стол жульеном из птиц, форшмаком в калаче, толмой в виноградных листьях, блинами с зернистой икрой.

Старый граф ласково улыбнулся, истории эти весьма его развлекали. Он посмотрел на сына, негромко, но внушительно сказал:

— А теперь, дорогой сынок, сделай одолжение, о себе расскажи. А то о тебе разговору больше, чем о Пинкертоне.

Аполлинарий Николаевич взглянул на старого графа:

— Отцовское слово, как царское, оно дороже всего. Но, милый папа, положение хозяина обязывает уступить пальму первенства гостям. Я вижу, что наш жизнерадостный фотограф Ирошников готов порадовать общество забавной историей. Это так, Юрий Павлович?

Тот охотно кивнул головой, торопливо запил белым вином рыбный волован и произнес:

— Служебную карьеру я начал письмоводителем в Мариинском участке, что в Марьиной Роще. У меня есть родственничек со смешной фамилией Сквозняков. Парень добрый, но бестолковый. Служил экспедитором в конторе Шиперко.

— Это что мебель перевозит? — колыхнула бюстом супруга Диевского.

— Да, а мой Сквозняков однажды в мартовский денек повез мебель куда-то на Ольховку. Солнце разыгралось вовсю. Жарко стало экспедитору, снял он с себя пальто, совсем новенькое, только что сшил за хорошие деньги. Осторожненько так свернул и положил возле себя на фургон.

Тут ему накладную принесли. Пока он оформлял ее, пальто — тю-тю! Побежал потерпевший в участок. Там заявление от него приняли, но, как водится, похитителя обнаружить не обещали. Приплелся ко мне, чуть не плачет:

— Юрий Палыч, ты большой человек, в полиции служишь! Прикажи кому следует, чтобы покражу нашли и мне предоставили. Ведь целый год на обнову копил, себе в необходимом отказывал, и вот — на тебе!

Я малость покумекал и отправился к нашему приставу Романову. Он человек душевный. Я объяснил что к чему и мою задумку поведал.

Удивился пристав, помотал головой:

— Сомневаюсь в твоей затее!

Однако выписал на бланке разрешение Вячеславу Сквознякову ходить по ломбардам и отыскивать ворованное пальто.

Сквозняков спрашивает:

— Ломбардов много, с какого начинать?

— С Елоховского, понятно, ведь он ближе других к месту кражи.

Побежал Сквозняков с разрешением, а уже часа через два возвращается, пот со лба смахивает:

— Нашел! Заложил, подлец, за пятнадцать рублей, а мне пальто обошлось в семьдесят! Прикажи, чтобы выдали.

На это полиция прав не имеет, следует действовать через суд. Да только проще с медведицей в клетке переспать, чем с российским судом связываться.

— А как же быть? — Сквозняков чуть не плачет.

— Полицейский без ума — все равно, что лопата без черенка. А в нашей голубятне, — Ирошников постучал себя по лбу, — кое-что водится.

И пропечатали мы в газетах за казенный счет объявление:

С воза утеряно темное пальто со светлым бархатным воротником, а в подкладке зашиты двести рублей ассигнациями, равно как именные акции Приморской Санкт-Петербургской Сестрорецкой железной дороги с ветвями пять штук по пятьсот рублей. Доставивший потерю получит вознаграждение — триста рублей.

И адрес указали нелегальной квартиры — в доме четыре по Собачьей площадке.

— Неужели вор поверил? — так и ахнула супруга Диевского.

— Не совсем! Мы на квартире оставили опытного агента, маститого старика Смолина. Ух, хитрющий был! Воришка оказался опытным, тюремной баланды уже вдоволь похлебал. Он поначалу без всякого пальто скромненько явился на квартиру, для разведки. Коли схватят, так не с поличным, но Смолин был, Царствие ему Небесное, актер — что тебе Щепкин! Он так ловко пьяненького изобразил и водочкой воришку угостил, что тот поверил. И потащил Смолина на какие-то задворки, вынул из-под камушка квитанцию и фальшивый вид на жительство.

Приехали в ломбард, тут наручники на воришку и надели.

— Ловко! — гости захлопали в ладоши, и даже старый граф одобрительно качнул седовласой головой.