Валентин Лавров - Граф Соколов — гений сыска

— Он не сумел дать телеграмму. Дело в том, что вначале Школьникова повезла его в Раненбург, она не сообщала о конечном пункте поездки. Там подручный передал Скрипачу нитроглицерин и посадил его на поезд сто восемьдесят один. Только в вагоне Скрипач начал догадываться об опасном содержимом чемодана. Поезд отошел в один час сорок минут ночи. До Москвы всего триста двенадцать верст. Среди ночи на коротких стоянках бегать искать телеграф? А если кто влезет в чемодан? Или сам отстанет от поезда? Последствия могли быть катастрофическими. Вот и лег Скрипач спать, а в десять часов сорок пять минут — точно по расписанию! — прибыл в первопрестольную, чтобы известить нас по телефону, но не успел: его задержали.

— И что дальше?

— Сегодня в шесть сорок утра со сто восемьдесят четвертым поездом мы направили бригаду сыщиков в Саратов. Возглавляет ее лучший ученик графа — Жеребцов. Вот бухгалтерские документы по оформлению им командировочных. Вместе с агентами командирован и Казарин — для опознания. Мы действовали оперативно, ваше превосходительство!

Гершельман расхохотался, обнажив два ряда крепких зубов:

— Прекрасно сработано! Упомяну вас в месячном отчете министру. А Соколова, может, к награде представить?

Кошко поморщился:

— Не надо. Граф служит исключительно ради собственного удовольствия.

Генерал-губернатор, верный привычке, распушил баки, тихо восторгнулся:

— Граф Соколов и впрямь великий сыщик!

— Так точно! — охотно закивал головой Кошко.

Жеребцов вернулся из Саратова несколько удрученным:

— Террористы, как и следовало ожидать, успели спрятаться в самую темную щель! Очень жаль, ибо с помощью жены Казарина — Валентины — в саду обнаружили тайник в дупле дуба. Там без малого полпуда порошка желтого цвета — мелинита, сильного взрывчатого вещества. Так, видимо, торопились, что не сумели с собой утащить.

— Или не захотели, — вставил Соколов. — А в доме?

— Ни-че-го! Вот только эти газетные вырезки, да еще сняли отпечатки пальцев с трех брошенных под кроватью пивных бутылок “Хольстен”.

Соколов поправил приятеля:

— Плохо разбираешься, Николай, в газетной технологии. Эти газетные оттиски до верстки — гранки. Употребляются только профессионалами. Немецкое пиво? Тоже зацепка неплохая. Так что поздравляю. А главное — эта революционная шантрапа стала моими личными врагами.

Кошко поддакнул:

— Тогда им следует готовиться к этапу в Сибирь.

Все расхохотались.

Об охоте Соколова за бандой Школьниковой — наши следующие рассказы.

А пока что Ефрем Цимбалист после концерта в консерватории навсегда покинул Россию — уехал в Америку. Господь отпустил ему долгий век. Великий скрипач пережил всех героев этой истории и умер в 1985 году, вознесенный на вершину славы.

Что касается любезного Отечества нашего, то ему швыряться своими талантливыми детьми — дело обычное.

В поместье Соколова, что в Мытищах, по завершении всех этих опасных, но увлекательных приключений был устроен шумный праздник.

Вновь горели свечи, вновь суетились с подносами лакеи, вновь чудодействовал на кухне великий кулинар Владимир Кобзев, а на балконе играл оркестр.

Но прежде чем усадить друзей за стол, сыщик осуществил давнее обещание Казарину: тот был за свое легкомыслие порот.

Экзекуцию провел бывший взломщик сейфов и рецидивист, а ныне верный сторож добра знаменитого сыщика Буня Мильман, он же Осип Бронштейн.

Во время застолья после третьей рюмки Казарин потребовал:

— Аполлинарий Николаевич, вы когда-то обещали открыть секрет: как вы узнали, что я скрипач?

— Каждая профессия откладывает свой отпечаток. Во время нашей первой встречи я заметил у вас слева на шее, под подбородком, эллипсообразное темное пятно. Желая проверить свою догадку, я нарочито медленно и под вашу левую руку подал вам две криминалистические книги. Нескольких мгновений мне хватило разглядеть на кончиках ваших пальцев характерные метки — крошечные вмятины, которые бывают только у профессиональных скрипачей, как и темное пятно на шее.

Гости в восторге захлопали в ладоши, а Евгений Сахаров провозгласил:

— Выпьем за юную и прекрасную супругу Аполлинария Николаевича — Марию Егоровну, которая дает вдохновение гениальному сыщику!

Кто-то вспомнил о курьезном происшествии. Спустя несколько дней после событий на концерте Цимбалиста Жеребцов вошел в кабинет Соколова и, едва сдерживая смех, произнес: