Валентин Лавров - Граф Соколов — гений сыска

Лыкошин остановил свой взгляд на Джунковском:

— Преступность разрастается с ужасающей скоростью. Убийства стали обыденным явлением. Армия ослаблена враждебной пропагандой. Чиновники, словно крысы, растаскивают казенное добро. Чуждые духу Отечества, пастыри ложными учениями запутывают наш простой народ, разлагают православие. Вы согласны со мной, Владимир Федорович? Вас волнует то, о чем я говорю?

Джунковский поднялся, словно собрался говорить длинную речь. Но ограничился несколькими фразами:

— Очень волнует, Александр Иванович! Полвека, скажем, назад в Москве тяжкие преступления были крайней редкостью. Я нарочно просматривал статистику: в иные годы при покойном Императоре Николае I в Белокаменной убийства случались два-три раза в год. Редко, — пять! И совершали их, как правило, случайные люди, пришлые. Каждый дом, каждый обыватель находился под благодетельным покровом полиции. А как отменили крепостное право, чуть дали послабление с паспортной системой — так и началось. Грабежи, убийства, разбои — каждую неделю случаются у нас. Да и как им не быть, если в старую столицу всякий сброд стекся со всех окраин!

Лыкошин недовольно поморщился:

— Мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать социальные непорядки двадцатого столетия. Министерство внутренних дел своей сметой доходов и расходов предусмотрело все ваши проблемы. Государь утвердил смету, составленную, господа, исключительно в ваших интересах.

Немного подумав, собрав морщины на громадном открытом лбу, Лыкошин, щеголяя блестящей памятью, начал перечислять:

— Вы просили содержание на четыреста восемьдесят околоточных надзирателей и на три тысячи четыреста шесть городовых? Просили! И мы назначили на их жалованье и на наем квартир без малого полтора миллиона рублей. Начальник вашей сыскной полиции, — Лыкошин бросил взгляд на Кошко, — получает чуть меньше, чем вице-директор Департамента российской полиции — четыре тысячи годового содержания. Большие суммы отпущены на все полицейские службы — от участкового управления — а в нем двести сорок служащих! — до адресного стола и архива. Всего на денежном довольствии состоит пять тысяч три полицейских! Я не ошибся? А еще армия секретных сотрудников, платных агентов! Так что, господа, не будем жаловаться на тяжелую жизнь. Будем дело делать.

Лыкошин выпил зельтерской, платком вытер со лба пот и взглянул, на полицмейстера Яфимовича:

— Владимир Михайлович, доложите, какие меры вы принимаете для наведения в городе порядка?

Поправив генерал-майорский мундир, устало глядя сквозь седые лохматые брови, нависшие над глазницами, Яфимович долго и обстоятельно докладывал о деятельности “Комиссии по выработке мер охраны во время пребывания в Москве Государя”

— Впрочем, — добавил Яфимович, — у господина Доброво я вижу сейчас в руках перечень мер, который мы составляли при участии всех заинтересованных служб. Огласите, пожалуйста, Михаил Сергеевич!

Доброво, весь лощеный, дородный, вечно жизнерадостный и остроумный, бодро стал докладывать — почти на память, лишь изредка заглядывая в свои бумаги:

— Уже теперь установлено усиленное наблюдение за деятельностью существующих в Москве преступных политических партий и организаций, в особенности партии социал-революционеров и других с террористическим направлением. Ликвидация таковых должна быть подготовлена до приезда Государя — в течение ближайших трех недель. Далее: усилено выяснение неблагонадежного элемента, находящегося в столице.

Лыкошин выразительно поднял палец:

— Это в первую очередь! И что делается с этой целью?

— Целая система мер! — резво откликнулся Доброво. -— На каждом из вокзалов учреждено непрерывное дежурство полицейских надзирателей и филеров. Причем подобраны самые опытные и осведомленные люди, имеющие опыт политического сыска. Все они не только знают в лицо возможно широкий круг революционных преступников, проходивших по наблюдению, но и способны распознавать революционера на основании специфических особенностей последнего, его поведения.

— Тут, безусловно, следует обратить особое внимание на приезжих инородцев, — заметил Джунковский.

— Да, конечно! Полицейские надзиратели обязаны следить за всем, что делается в общих залах вокзала, буфете, парикмахерских и уборных. Ведь именно тут — мы это знаем по прошлому опыту! — подрывные элементы устраивают конспиративные свидания, переодеваются, приклеивают бороды.