Линдси Фэй - Злые боги Нью-Йорка

– Полиция, – сказал я, показывая ему лацкан сюртука. – Мне нужно поговорить с твоими пассажирами.

Я не дал ему времени ответить. Я похлопал мерина и рысцой подъехал к дверце экипажа. Уж не знаю, доверял ли мне конь по своей природе или предпочел меня своему хозяину. Я потянулся и распахнул дверцу, мои ноги были как раз на уровне железной ступеньки.

Слева сидит Мозес Дейнти, усы растерянно подергиваются. Справа – Коромысло, дышит ртом, как всегда, когда дела идут не по задумке. А между ними – Птичка, напряженная, злая, заплаканная, но невредимая. При виде меня она нахохлилась, но потом сердитая гримаса исчезла.

Птичка чуяла ложь и того, кто лжет.

– Давайте ее сюда, – грубо приказал я. – Не знаю, что вам наговорили, но мадам Марш хочет ее вернуть.

Пара головорезов сердито уставилась на меня, потом переглянулась. Тем временем лицо девочки полыхнуло яростью, а потом застыло в гримасе жертвы кораблекрушения. Пустой взгляд человека, который держится за обломок дерева и бесцельно ждет, что будет дальше.

– Тим, лучше бы тебе не дурачиться с людьми Партии, – возразил Мозес, – раз уж…

– Что бы тебе ни сказал мой брат, сейчас я говорю, что он промахнулся с планами. Мадам Марш сама послала меня сюда. Тебе же не захочется, чтобы она порвала с Партией из-за явного недоразумения, когда я специально приехал предупредить вас? Это само говорит за себя. Передай мне кроху, и не о чем больше говорить.

– Мадам Марш? Погоди, – тупо начал Коромысло, – разве она…

– Да. Лично. Всего час назад. Я скакал сюда галопом, сам не видишь? Ладно. Хотите, чтобы Шелковая Марш подумала, будто пара дурачков решила просто вышвырнуть ее добро? Пожалуйста. Только вряд ли мне захочется смотреть, что случится, когда она до вас доберется. Но ничего, Партия наверняка заплатит за похороны.

– Да все было очень просто, – встрял Мозес, – И вряд ли мы должны…

– Давай ее сюда, – оборвал его я, – или я добьюсь, чтобы брат сорвал с вас медные звезды. Полюбуешься, как я это сделаю. Мне надо думать о собственной шее, раз уж вы решили довести свой промах до конца. Вы что, не видели, как я стерег девчонку на собрании Партии?

Они думали секунд десять, но я правильно подобрал слова. Коромысло ступил одной ногой на подножку, подхватил Птичку под мышки и пристроил передо мной, усадив боком, чтобы мне не мешало ее платье.

Я не терял времени на благодарности. Едва обняв девочку, я помчался обратно в город, в ночной тьме, на украденной лошади. Когда мы были к югу от Юнион-сквер и явно в безопасности от сбитых с толку наймитов, я чуть придержал мерина.

– Ты в порядке?

– Куда мы едем? – отозвался тоненький голосок.

– Домой. Повидаться с миссис Боэм. Потом подыщем убежище получше.

Птичка крепче прижалась ко мне, прежде чем я вновь пустил коня вскачь, а ветер не принялся уносить обрывки слов.

– На самом деле я ни минуты не думала, что это вы отослали меня, мистер Уайлд, – солгала она. – Ни минуты.

Мне уже не раз доводилось слышать, как Птичка лжет ради собственного блага. Из осторожности, защиты, желая ввести в заблуждение или из симпатии. И с ней было несложно смириться, поскольку Птичка Дейли нуждалась во лжи, как некоторые существа нуждаются в раковине. И потому я просто смотрел, как сыплется ее ложь, будто бусины с порванной нитки. Все равно тут ничего не поделать. Но я не собирался мириться с этой, последней, выдумкой. Ни минуты. Как я уже говорил, я вырос.

– Птичка, не лги ради меня, – сказал я, посылая коня вперед. – Никогда.

– Ладно, – чуть задумавшись, прошептала она. – Тогда я рада, что это были не вы.

Свет в окнах пекарни на Элизабет-стрит настороженно подрагивал. Не прошло и шести секунд, как я остановил терпеливую лошадь и спешился, чтобы спустить Птичку вниз, как девочку вновь похитили. На этот раз – миссис Боэм, которая вылетела из дверей с улыбкой во все лицо.

– Ты в порядке? – выпалила она, судя по голосу, расстроенная, что Птичка позволила себя украсть.

– Думаю, да, – ответила та. – А сегодня не осталось булочек с маком?

Я повел лошадь на другую сторону улицы, к бакалее, поглядывая по сторонам. Мирная и спокойная витрина с попахивающей серой капустой, покрытой прожилками. Из-за дощатой перегородки доносятся веселые возгласы. Привязав мерина, я дал ему ведро воды из колонки, потом немного обтер его влажной тряпкой, взятой с нашего заднего двора. Мерин радостно вздрагивал. Все мрачное приключение заняло не больше часа. Записав на счет «медных звезд» еще очко, я вернулся в дом.