Линдси Фэй - Злые боги Нью-Йорка

Нил помотал головой, сожалея о моем невежестве, на его белой шее подрагивали синие вены.

У тройной двери собора толклась небольшая толпа. В основном ирландцы. Несколько американцев. Большинство судачили с видом, который был мне знаком: нетерпеливые, испуганные, детские взгляды зевак, следящих, как сгорает дотла добрая половина центра города.

– Я уже сказал «нет», – непреклонно заявил отец Шихи.

Он держал в руке пистолет. Взведенный, заряженный и явно старый приятель. Сейчас оружие целилось в тротуар.

– И я буду повторять «нет» столько раз, сколько потребуется, пока вы не найдете себе другого занятия!

– Разве у нас нет права увидеть, на что похожа дьявольская работа? – воскликнула сердитая старая карга. – Когда он навестил нашего родича, и никак не меньше?

– Он не ваш родич, миссис Маккенна. Молитесь за его душу, молитесь за наш народ, молитесь о Божьей мудрости и возвращайтесь в свой дом.

– А что насчет наших домов? – потребовал ответа чернобородый парень с острым взглядом голубых глаз.

Он явно думает о будущих выборах демократов и явно отец, судя по лицу, на котором отражался страх, и не только за себя.

– А наши дети? На что мы будем жить, когда от этой новости вспыхнет весь город? Что ж мы, не можем взглянуть в лицо врагу?

Губы Шихи отвердели, как каменная кладка у него за спиной.

– Этот парнишка никогда не был вашим врагом, мистер Хили, хотя я понял, о чем вы говорите. Вам нужно лучше присматривать за собственной семьей, и я знаю, как это следует делать, сын мой. Уходите.

– Отойдите от дверей, – крикнул я, потирая пальцами медную звезду.

При виде ее на лицах зевак начали появляться уже знакомые мне усмешки. Некоторые разрослись до сердитого оскала. Но другие замирали, а потом исчезали. Я не знал, почему, но радовался уже тому, что мне не предстоит драка. Взгляд отца Шихи метнулся в мою сторону, потом обратно, к прихожанам. Священник стоял так же прямо и напряженно, как раньше, но я снял с него часть бремени.

– Вы слышали мистера Уайлда, и никто из вас не станет валять дурака и ссориться с «медными звездами». Возвращайтесь к своей работе и своим постелям. Молитесь за душу парнишки. Молитесь за наш город.

Когда я подошел к отцу Шихи, стоявшему у левой двери, несколько незнакомцев осторожно показывали на меня и качали головами. Священник чуть приоткрыл высокую дверь и стоял перед ней с опустошенным лицом. Я наклонился к Нилу.

– Я заплачу тебе, если ты сейчас помчишься в Гробницы и найдешь там полицейского, – сказал я. – Он скоро отметится, а потом уйдет на север города. Его зовут мистер Пист. Джакоб Пист. Сможешь его отыскать?

– Конечно, – ответил парнишка и улетел прочь.

– Откуда они меня знают? – прошептал я отцу Шихи, когда он заводил меня внутрь.

– Навряд ли вы что-нибудь слышали о полицейском, который выдержал сорок раундов против троих ирландских буянов ради черного плотника, – вздохнул он. – Думаю, это всего лишь ирландская легенда. Заходите быстрее.

Я повернулся к священнику, слегка потрясенный такой местной известностью. Мы уже стояли в дверях. Я пару раз моргнул, фокусируя зрение. Мне казалось, что я готов впасть в ярость от ужасного зрелища, которое уже столько раз видел. Но готов и – по правде, меня радовала эта обретенная способность – заняться делом. И тут по моей спине поползла тонкая ниточка чисто животного страха.

Я все еще ничего не видел. Но чувствовал запах. Запах, который вторил ощущению ледяных монеток, капающих на шею. Нечто вроде скобяной лавки, нечто вроде куска мяса, нечто вроде школьной раковины. Придя в ужас, я резко развернулся.

К центральной двери собора был за руки и за ноги прибит маленький призрак, с которого капало что-то темное.

Я выдавил слова, никогда, наверное, не звучавшие в месте богослужений. Осквернение, вот что это такое. Я отшатнулся, зажав рот рукой. Не лучшая демонстрация железных нервов. И я рад этому. Рад даже сейчас. Отец Шихи поморщился, лицо измученное и сочувственное, взгляд перебегает с меня на богомерзкое зрелище. Мы оба быстро отошли от входа.

– У них было право спрашивать о парнишке. В смысле, у соседей, хотя они не захотели бы смотреть, если бы знали, как это выглядит. Но слухи разошлись с полчаса назад. Я пришел слишком поздно. Кто бы ни сотворил это нечестивое дело, может, мы скорее найдем его, с Божьей помощью, если широко откроем дверь на улицу?

Я только покачал головой, все еще прижимая руку к губам, чтобы сердце не вылетело.