Игорь Середенко - Иконописец

Он ехал по какой-то каменистой извилистой дороге среди скал. Рядом с ним, за рулем сидел какой-то мужчина. Он ловко крутил руль, следуя извивающейся, словно змея, дороге. Вот справа появилась крепость. Как бы ни свернуть в нее. Дорога сужалась и расширялась. Водитель уверенно управлял машиной. В руке Руперта было что-то овальное и длинное. Неожиданно, откуда-то сверху, с левой стороны, посыпались камни. Машина завернула за угол. Дорога казалась там ровной. Но неожиданно, внимание Руперта и водителя привлек к себе какой-то темный силуэт человека, стоящего вдали. Это был ребенок. Они подъезжали ближе и, наконец, их машина проехала мимо ребенка. Руперт различил его бледные черты. Это был мальчик. Он был знаком ему. Ямес! Руперт с ужасом оглянулся и еще раз, чтобы убедиться в страшной догадке — мальчика не было, он, словно исчез. Наверное, померещилось, — думал Руперт. Но увидеть мираж или галлюцинацию обоим мужчинам в одно и тоже время — просто немыслимо. И Руперт с ужасом поглядел на водителя. Голова его была повернута назад, а руки по-прежнему держали руль, вцепившись в него мертвой хваткой. Руперт взглянул в глаза водителя и обомлел. На бледном неестественном цвете лица он увидел какой-то зловещий, чудовищный взгляд, направленный куда-то вдаль позади машины.

Руперт со всей быстротой, на которую был только способен, вцепился в руль. Он уже заметил краем глаза, что машина направляется не по дороге, а прямиком в обрыв — навстречу к смерти. Он из последних сил пытался выровнять руль и изменить ход машины, вывести ее на дорогу, но, увы, силы были неравные. Руль, словно заклинило, какая-то могучая, неведомая и зловещая сила скручивала руль вправо. Все, что он мог сделать — это выпрыгнуть из капсулы смерти. Он открыл дверь и вывалился на ходу. Взглядом он заметил, как большая тень от машины, проскочила над ним, и исчезла где-то внизу, сопровождая падение душераздирающим скрежетом и многочисленными ударами о камни. Какой-то сильный грохот раздался где-то в глубине обрыва. Сердце Руперта бешено стучало в барабан, ему даже показалось, что и оно выпрыгнуло и полетело вниз или осталось навсегда в машине.

Какое-то мгновение он еще чувствовал опору в пальцах, вися на каком-то остром камне. Ноги его свешивались в пустоту. Режущая боль в пальцах была невыносимой. Он попытался дотянуться второй рукой до камня, чтобы закрепить хват, но… Его пальцы неумолимо разжались, и он почувствовал на некоторое время невесомость. Его тело летело вниз, в пропасть. Словно чудовищный дракон, разинув злобную и смертоносную пасть, заглатывал тело Руперта в свое чрево. Некоторое время он ничего не чувствовал, ему казалось, что вокруг и во всем мире наступила полная тишина, все утихло, обездвижелось и померкло в бездонном и зловещем мраке.

Руперт проснулся. Приятный теплый луч падал на грудь Руперта. Он сел и тревожно оглянулся, пытаясь понять — спит ли он. Руперт бросил взгляд в сторону кровати Чонга. Проводника не было. Руперт привел себя в порядок и вышел во двор. Там он и увидел Чонга, мирно беседовавшего о чем-то с хозяином дома.

Руперт взглянул на часы. Было половина десятого.

— Нам пора, — сказал Руперт, — Джон Норман будет на собрании в десять.

— Я готов, — бодро сказал Чонг.

Его губы растянулись в приятной улыбке, осветив два ряда белых зубов.

Еще оставалось четверть часа до начала собрания, но народу было столько, что все просто не помещались в комнате, так называемой «домашней церкви». Во дворе перед домом было около десяти человек, в оба окна заглядывали люди, пытаясь занять там удобное положение. В коридоре и в прихожей толпились прихожане. Руперт с Чонгом едва протиснулись в задние ряды комнаты, служившей залом для проведения собрания верующих. Руперт огляделся и не увидел ни одного иностранца, кругом были лишь лица коренного населения.

— Говорят, что священник вынесет в зал святую икону, — шепнул Чонг на ухо Руперту Коу. — Я хотел бы до нее дотронуться.

— Мы даже и шагу ступить не можем, не то, чтобы выйти вперед, — заметил Руперт.

— Икона будет здесь до двенадцати, — пояснил Чонг, — я узнал это от прихожан.

— Меня это успокаивает, — ехидно заметил Руперт.

Так, стоя в неугомонной толпе, Руперт и Чонг простояли с полчаса, священник не появлялся. В зале послышался негодующий ропот.

— Он всегда так точен? — спросил Руперт у Чонга.

— Я не знаю, — он с заинтересованным взглядом уставился куда-то вперед, в сторону стола, покрытого, как и вчера, красной атласной тканью. Только теперь, когда солнечный луч падал на нее, она казалось более светлой.