Александр Прилепский - Последнее дело «ВАЛЕТОВ»

У Барона нашли паспорт убитого в Сокольниках извозчика. Брать на себя преступление за которое светит каторга ему совсем не хотелось. Поэтому он заявил:

— Паспорт передал мне Самсон.

Алексей обратил внимание на револьвер Ситникова — небольшой по размерам, с коротким толстым стволом:

— Никогда таких не видел.

— «Веблей» № 2, - пояснил ему Карасёв. — Его ещё «бульдогом» называют. Убойная штука — калибр больше пяти линий. Только стрелять из него надо чуть ли не в упор — дальнобойности и меткости никакой.

— Именно из такого револьвера был убит Михай Фэгэраш, — обрадовался находке следователь. — Вот и ещё одно убийство можно считать раскрытым.

Зинка-полковница побледнела и схватилась за сердце, когда из-за ящиков с водкой и пивом извлекли жестяную коробку с белым порошком. Понюхав его, Победимов сказал:

— Пусть врачи разбираются. Но скорее всего это и есть та отрава, которой они людей глушили.

Потом поднялись на второй этаж, в квартиру полковницы. Здесь их ждал сюрприз, в виде мужчины лет сорока, среднего роста, плотного телосложения, с лицом бритым как у актёра.

— «Щебнев»! — радостно воскликнул Лавровский. — Собственной персоной «Щебнев».

Судебный следователь посмотрел изъятые у задержанного виды на жительство, паспорта и именные указы, уточнил:

— Самарский 2-й гильдии купец Щебнев. Он же тамбовский помещик Торопов, рязанский мещанин Назарьев, отставной ротмистр Ахтырского гусарского полка Козельский и губернский секретарь Плешаков. Так кто вы на самом деле?

«Щебнев» издевательски ухмыльнулся:

— Иван родства не помнящий…

Малинин решил его ошарашить:

— Вы не помните, зато другие не забыли. Вы Павел Карлович Шпейер.

«Щебнев» заливисто расхохотался:

— Шпейер! Павел Карлович! Ну вы и сочинитель молодой человек. Романы вам надо писать. Хорошо — пусть Шпейер. Меня хоть горшком назови, только в печь не сажай.

Баяновский пришел в неописуемый восторг, при виде найденного в квартире небольшого свёртка с брошками, серьгами, кулонами и браслетами. На всех их стояло клеймо «О.К.»… Вся московская полиция ищет преступников. совершивших дерзкую кражу на Всероссийской художественно-промышленной выставке. А поймал их он — молодой офицер, служащий без году неделя.

А Лавровского больше порадовали два чемодана с самой разной одеждой — долгополым сюртуком и доломаном Ахтырского гусара, визиткой и вицмундиром судебного ведомства, а так же всевозможными актёрскими причиндалами — подвесными бородами, накладными усами, баночками с гримом.

Под одеждой отыскались и несколько аттестатов лошадей конного завода князя Меншикова.

Алексей толкнул друга в бок:

— А ведь дело, считай, сделано. Мы нашли того, кто торговал несуществующими братьями и сёстрами Красивого-Молодца. Гульнём сегодня по этому поводу! В «Яр» поедем или в «Стрельну»?

Но Малинин не разделял его приподнятого настроения:

— Сделано? А где аттестаты мазуринских лошадей и Эммина-Варвара? По-моему, веселиться пока рано.

Не радовался особо и следователь. Скорее он был расстроен.

— Что с вами, Илья Петрович? — участливо спросил Баяновский. — Такие запутанные дела мы с вами раскрутили. Теперь от репортёров отбоя не будет.

Победимов вздохнул:

— Я веду предварительное следствие по убийству Кумакина и цыгана. Убийством в Сокольниках занимается следователь Баранцевич, а мошенничеством с рысаками и кражей на выставке — Кейзер. Думаю прокурор объединит все эти дела в одно и поручит вести своему любимцу Кейзеру. Вот ему вся слава и достанется.

Погрустнел и Алексей. Перспектива, что следствие будет поручено именно Кейзеру, его не радовала.

Победимов угадал. Прокурор Московского окружного суда Обнинский действительно объединил дела о краже на выставке, мошенничество при торговле рысаками и убийствах Кумакина, Фэгэраша и Жданова. И действительно поручил вести предварительное следствие Кейзеру. А дальше случилось непредвиденное. Полицейское начальство обычно с прокурорским надзором не спорило — себе дороже. Но тут оно возмутилось.

— Кейзер мешал розыску. Не знаю пока по злому умыслу или недомыслию, — заявил Муравьёв. — Во-первых, требовал, чтобы я выделил людей для наружного наблюдения за репортёром Лавровским. Да, да — тем самым, который. рискуя жизнью, участвовал в захвате притона. Во-вторых, отмахнулся от сообщения сыщика Соколова о причастности к краже грачёвского огольца. В-третьих, настоял на проведении бессмысленной облавы в Проточном переулке всеми силами моего управления. Я уж на свой страх и риск выделил в помощь 2-у участку Пресненской части одного сотрудника.