К. Сэнсом - Горбун лорда Кромвеля

Приор зашелся гомерическим хохотом. ¦<

— В этой истории нет ни доли правды, — произнес брат Гай. — Я об этом уже говорил много раз.

Я посмотрел на брата Эдвига. Он прекратил есть и сидел, склонившись над своей тарелкой, сжимая в руке ложку. Вдруг он громко треснул ею об стол и вскочил на ноги, сверкая безумными глазами.

— Эх, вы, олухи! — крикнул он. — Идиоты-богохульники! Единственная кровь, которую вам надлежит почитать, это кровь нашего Спасителя, Иисуса Христа. Кровь, которую мы принимаем во время таинства причащения на каждой мессе в виде преображенного вина. На этой крови держится весь этот мир! — Его пухлые ладони были сжаты в кулаки, на лице одна гримаса беспрестанно сменялась другой, и заикание чудесным образом исчезло. — Идиоты, больше у нас с вами не будет никаких месс. Какой смысл цепляться за соломинку? Как вы могли поверить этой лжи? Поверить тому, что Скарнси будет продолжать действовать, когда собственными ушами слышали о том, что происходит в округе с такими монастырями, как наш? Непроходимые тупицы! Король нас всех уничтожит!

Стукнув кулаками по столу, он быстро развернулся и пошел прочь.

Когда за ним захлопнулась дверь, в комнате повисла гнетущая тишина. Я тяжело вздохнул.

— Приор Мортимус, я называю это государственной изменой. Пожалуйста, возьмите с собой нескольких работников и поместите брата Эдвига под арест.

На лице приора запечатлелся неописуемый ужас.

— Но помилуйте, сэр. Он не сказал ничего предосудительного относительно власти короля.

— В самом деле, сэр, — резко подался вперед Марк, — в его словах не было никакой измены.

Я сурово посмотрел на аббата Фабиана.

— Исполняйте приказ.

— Ради всего святого, делайте, как он говорит, — сказал тот.

Приор, сжав губы, покорно встал из-за стола и вышел из трапезной. Мгновение я сидел молча, склонившись над столом и ощущая на себе пристальные взоры всех присутствующих. Потом встал и, сделав Марку знак следовать за мной, направился к двери. Когда я открыл ее, то увидел, что приор ведет за собой группу кухонных работников. Они направлялись в сторону казначейского дома.

В это мгновение кто-то коснулся моей руки. Резко обернувшись, я увидел перед собой Багги. Лицо его было исполнено решимости.

— Сэр, прибыл посланник.

— Что? — не понял я.

— Всадник из Лондона здесь, — пояснил тот. — Никогда не видел человека, столь сильно перепачканного в грязи.

На мгновение я задержал взгляд на приоре Мортимусе, который как раз стучал в дверь казначейского дома. Я колебался, не зная, куда прежде идти — за ним или к прибывшему из Лондона посланнику. Вдруг передо мной все поплыло, а в глазах заплясали мошки. Сделав глубокий вдох, я обернулся к Багги, который все это время не спускал с меня глаз.

— Пошли, — сказал я и направился в сторону сто рожки.

Посланник сидел в доме привратника и грелся у огня. Несмотря на то что он с головы до пят был заляпан грязью, я узнал в нем молодого человека, который разносил письма в конторе Кромвеля. Главный правитель Англии уже узнал о том, что рассказал в своем отчете тюремный надзиратель.

Когда молодой человек встал, я увидел, что он слегка дрожит, очевидно, от усталости.

— Господин Шардлейк? — с легким поклоном спросил он.

Я кивнул, ибо от напряжения не мог вымолвить ни слова.

— Мне велено передать это лично вам в руки.

Он протянул мне бумагу, скрепленную печатью Тауэра. Повернувшись к нему и Багги спиной, я вскрыл письмо и прочел послание, состоящее из трех строк. Их содержание лишь подтвердило мои худшие ожидания. Напустив на себя хладнокровный вид, я вновь обернулся к Багги, который все это время не спускал с меня своего внимательного взгляда. Молодой человек тем временем вновь отошел к огню.

— Господин сторож, — произнес я, — этот человек проделал долгий путь в седле. Распорядитесь, чтобы ему была выделена на ночь хорошая теплая комната и пища, если таковая ему понадобится. — Обернувшись к молодому человеку, я спросил: — Как вас зовут?

— Хэнфолд, сэр.

— Возможно, вам придется доставить еще одно послание завтра утром. Вы были молодцом. Быстро управились со своей задачей.

Покидая сторожевой дом, я скомкал в кармане полученное послание и быстрым шагом пересек двор. Теперь я знал, что должен делать, но никогда еще у меня не было так тяжело на сердце.

Я остановился, ибо краем глаза заметил какое-то странное шевеление. Я так быстро развернулся, что, потеряв равновесие, чуть было не свалился в грязь. Уверен, что сработало мое былое чутье, тем не менее я никого и ничего не обнаружил.