К. Сэнсом - Горбун лорда Кромвеля

— Рад, что ее бедное тело наконец обрело покой.

— Я сама заплатила за погребение, но на могильную плиту у меня не хватило денег. Вот я и подумала, сэр. Учитывая ваше сочувствие к тому, что с ней произошло, не могли бы вы найти шиллинг на дешевенькое надгробие?

— А во сколько обойдется дорогое?

— Два шиллинга, сэр. Я распоряжусь, чтобы вам прислали расписку о получении.

Я отсчитал ей два шиллинга.

— К сожалению, вся моя миссия в последнее время сводится исключительно к подаяниям, — с горечью в голосе произнес я. — Тем не менее мне хотелось бы, чтобы у этой девушки было хорошее надгробие. Однако за мессу я платить отказываюсь.

— Орфан не нужны никакие мессы, — фыркнула госпожа Стамп. — Мертвым вообще наплевать на мессы. Ныне она уже обрела спасение в Господе.

— Вы говорите как истинная сторонница реформы, госпожа Стамп.

— А я таковой и являюсь, сэр. И весьма этим горжусь.

— Кстати говоря, — небрежно бросил я, — вы бывали когда-нибудь в Лондоне?

— Нет, сэр. — Она посмотрела на меня озадаченно. — Зато однажды я доехала до самого Уинчелси.

— И в Лондоне у вас нет никаких родственников.

— Вся моя родня живет в здешних краях.

— Я так и думал, — кивнул я в ответ. — Не волнуйтесь, госпожа Стамп.

Проводив ее, я наскоро попрощался с Копингером, у которого заметно поубавилось угодливости после того, как он узнал, что я не пользуюсь благосклонностью Кромвеля. Забрав у конюха Канцлера, я поскакал по утопающей в тумане тропинке в сторону монастыря.

Чем ближе я подъезжал к монастырю, тем теплее становился воздух. Сгущались сумерки, и Канцлер двигался осторожно, чтобы не поскользнуться на слякотной тропинке. Вокруг было тихо, если не считать журчания стекающих в болото ручейков тающего снега. Вскоре мне пришлось спешиться и вести коня рядом: я не хотел, чтобы Канцлер в темноте угодил в трясину. Вдалеке в тумане уже замаячила монастырская стена и горящий в сторожевом домике Багги тусклый свет. Привратник быстро отозвался на мой стук и вышел с факелом в руке.

— Наконец-таки вы вернулись, сэр. В такую ночь опасно ездить верхом.

— Я очень торопился.

— Я ввел коня в ворота.

Прибыл ли посыльный с сообщением для меня?

— Нет, пока никого не было.

— Вот проклятье! Я жду человека из Лондона. Как только он появится, сразу же мне сообщите. Не важно когда, будь то ночью или днем.

— Хорошо, сэр. Будет сделано.

— И вот еще что. Прежде чем вы получите от меня дальнейшие распоряжения, ни один человек — слышите, ни один — не должен покидать стен монастыря. Вы меня поняли? Если кому-нибудь вздумается уехать, немедленно посылайте за мной.

Он подозрительно на меня посмотрел.

— Это приказ, сэр?

— Да, — вздохнул я. — Не случилось ли за эти несколько дней каких-нибудь происшествий, Багги? Все ли живы и здоровы? Как дела у господина Марка?

— Все живы и здоровы, сэр. А господин Марк сейчас в доме аббата. — Он внимательно посмотрел на меня, и в свете факела я заметил странный блеск его глаз. — Но зато кое-кого мы не досчитались.

— Это что еще значит? Только не надо со мной говорить загадками.

— Я имею в виду брата Джерома. Вчера он вышел из кельи. И исчез.

— Вы хотите сказать, сбежал?

Багги невесело рассмеялся.

— Этот тип далеко не убежит. Он даже не появлялся у моих ворот. Очевидно, прячется где-то в окрестностях монастыря. Уверен, приор скоро его найдет.

— Господи Боже мой, его надо взять живым! — воскликнул с досадой я.

У меня из-под носа ускользнула возможность допросить единственного свидетеля, который, возможно, видел посетителей, приходивших к Марку Смитону накануне казни. Мне оставалось уповать только на вести из Лондона.

— Знаю, сэр. Но теперь все делается не так, как надо. Служка, приставленный к нему, позабыл закрыть на замок дверь. Понимаете, сэр, убийство брата Габриеля стало для всех нас последней каплей. Мы все здесь насмерть перепуганы. И к тому же повсюду ходят слухи, что нас скоро закроют.

— В самом деле?

— Ну да. А разве не так, сэр? Все к тому идет, если учесть случившиеся за последнее время убийства. К тому же поговаривают, будто король прибирает к себе монастырские земли. А вы что на все это скажете, сэр?

— Помилуйте, Багги. Неужто вы в самом деле считаете, что я буду с вами обсуждать дела политической важности?

Вид у него был явно уязвленный.

— Прошу прощения за мою дерзость, сэр. Но… — запнулся он.

— Ну?

— Люди толкуют, будто монахам после закрытия монастыря будет начислено денежное содержание, а служки будут выброшены на дорогу. Мне уже без малого шестьдесят, сэр. У меня нет ни семьи, ни лавки. А в Скарнси работы не найти.