Игорь Тумаш: Проруха

Прищепкин поднялся на лестничную площадку. Стало ясно, что огонь побушевал и здесь. Он сожрал дверь Ольгиной квартиры и вырвался наружу — полизать остальные двери на площадке. Вход в выгоревшую квартиру был загорожен листом фанеры и опечатан. «Может, зайти к соседям из девяносто пятой?» — подумал Георгий Иванович и позвонил. Тихо. Обзвонил остальные квартиры — откликнулась девяносто седьмая. Сначала залаял пес, затем ему открыла чинная старушка.

«Да тихий он совсем был, мужчина из девяносто четвертой, — охотно пошла на контакт с детективом Галина Петровна. — Лет десять прожила здесь и только на пятый, наверно, узнала, что Олегом зовут. Никогда даже звука из–за его дверей не слышно было. Чтобы приходил к нему кто–то — тоже никогда не видела. С некоторыми странностями был Олежка покойный, это верно, и вид имел отрешенный какой–то. А так ничего, вежливый, здоровался всегда. Но больше мне рассказать про него нечего». «Негусто», — заключил детектив.

Русскоязычный читатель — самый умный читатель в мире, автор верит этой общеизвестной истине, поэтому не боится предложить ему исторический «пожароведческий» экскурс. Это не прихоть, а необходимость. И хотя все пожары, словно несчастные семьи, в чем–то похожи друг на друга, но автор хотел бы заверить своих уважаемых читателей, что будет описывать только те, которые имеют какую–то связь с пожаром в квартире Олега Копчика. Короче, пилите, Ваня, пилите.

Если бы автора спросили, где бы он хранил денежки, очутившись в первом веке нашей эры, то автор, не задумываясь, ответил бы: ну конечно в Иерусалиме! Почему? Странный вопрос. Да хотя бы потому, что тот был обнесен тройной стеной. Цари Соломон и Давид очень славно потрудились над тем, чтобы у врагов иудейского государства не возникло и мысли вторгнуться в Иерусалим. Да к тому же его защищали и естественные преграды: город располагался на двух довольно высоких холмах, плюс скалы, обрывы. Короче, кишка тонка, господа завоеватели. Какой еще из полисов мира тогдашнего времени мог похвастать столь мощным оборонительным комплексом?

Ладно, город выбран. А вот где именно? Ведь банков тогда не существовало. Местечко, короче, какое?.. Разумеется, в храме Мира, где же еще!

Он находился на вершине холма Мория, который был укреплен также тройной террасообразной стеной. Изобилие денежных средств и рвение народа сделало храм неприступным даже в случае захвата этого неприступного города.

Храм представлял из себя цепочку зданий из самого белого мрамора, соединенных двойными галереями. Полы везде были выложены цветной мозаикой, потолки обшиты кедровыми панелями. Очень высокая ценность материалов, искусная отделка придавали храму величественный вид. Главным его зданием являлось святилище, ворота которого, а также косяки и притолоки были сплошь покрыты серебром и коринфской медью. Все внутри святилища блистало золотом. С потолка свешивались золотые кисти винограда в человеческий рост.

Своим устройством святилище напоминало театр, сцена которого отделялась от зала вавилонским занавесом из сшитых полос: гиацинта, виссона, шарлаха и пурпура. Они представляли символы стихий: шарлах обозначал огонь, виссон — землю, гиацинт — воздух, пурпур — воду. За занавесом было хранилище книг и рукописей по каббалистической магии и оккультизму.

Доступ в эту библиотеку имели только семь избранных первосвященников и верховный жрец, который находился при ней неотлучно… (Он был неотразим, этот жрец. Можно сказать, шикарен. Словно, извиняюсь, большой амазонский попугай, цена которого на черном рынке доходит до нескольких косарей баксов. Судите, впрочем, сами.)

На жреце была льняная голубая туника, обшитая кистями с золотыми колокольчиками. Поддерживал ее широкий пояс, так же, как и занавес, состоявший из четырех полос: пурпура, шарлаха, виссона и гиацинта. Поверх туники было наплечное одеяние, вышитое толстыми золотыми нитями, благодаря чему оно походило на некий панцирь, скрепленный двумя золотыми застежками. В застежки были вправлены очень крупные сардониксы, на коих были выгравированы имена колен народа израилева. На другой стороне панциря в четыре ряда были пришиты оправы с двенадцатью другими камнями по три в каждом: карнеол, топаз и смарагд, карбункул, яспис и сапфир, агат, аметист и янтарь, оникс, берилл и хризолит. Каждый из камней означал определенное колено. Голову жреца венчала тиара, сотканная из виссона и гиацинтово–голубой материи; ее обвивала золотая диадема с надписанным шифром главным тайным именем Господа, которое знал только один человек в мире — этот самый еврейский жрец. Чем и был очень–очень силен.