Игорь Тумаш - Проруха

Алеся Николаевна запыхалась, она с безалкогольной «Балтикой» в кулечке поднималась. Любовь детектива сняла дорогое австрийское пальто, но осталась в неизменной шапке–таблеточке с вуалькой.

— Пошто так, разве не жарко? — замитусился детектив.

— Ай, привыкла просто. — отмахнулась Алеся Николаевна. — Чего у тебя так лимон развонялся? Хоть топор, понимаешь, вешай.

Из изящной сумочки кожгалантерейной фабрики, которая прежде носила имя Куйбышева, а сейчас то ли Пиночета, то ли Чубайса, она выудила также бутылку водки:

— Чего так пялишься? Это мне для храбрости, я такая стеснительная.

Георгий Иванович хотел подсуетиться насчет языка.

— Дай стакан, — оборвала его Алеся Николаевна. — Я разве что до тебя голодная. Ой, дюже, дюже тебя хочу… Прямо алкаю!

И она водку–то прямо до краев себе налила. Да под вуальку граненый. Хлоп.

— Ну, нихтяк вроде, поехали. Трусы красные на тебе?

Георгий Иванович сглотнул слюну и кивнул молча.

— Дай мне еще ремень какой и платок. Шарф, впрочем, тоже сойдет.

— Зачем?

— Ты бы уж поменьше спрашивал. В детали пока вдаваться не буду. Сюрприз потому что сделать решила. Короче, в одном пособии по сексухе интересный способ описан. «Райское наслаждение» называется. Мужик, значит, глаза себе завязывает, на спину ложится, а баба его запястья к спинке кровати намертво прикручивает. Дальше она будет проделывать с его телом некие манипуляции. Какие именно — не скажу. Однако гарантирую, что тебе они запомнятся на всю жизнь.

Георгий Иванович — человек, по сути, почти военный. Галифе, мастерку скинул. И сам себе очень понравился: лингам — пик Коммунизма, семитысячник верный! Ладно, как и просила Алеся Николаевна, крепко–накрепко завязал глаза шарфом. Лег. Любимая не преминула притянуть ремнем его длани к холодным чашечкам кровати.

Прищепкин расслабился и приготовился получать райское наслаждение. Интересно, откуда оно придет — со стороны лингама или откуда–нибудь еще?

Половое «Баунти» оказалось внезапной резкой болью в области шеи. «А–а–а-а–а–а-а–а–а-а–а–а-а-а!!!» — завопил детектив, бессильно дергаясь на кровати. В результате его телодвижений шарф сполз на нос, и взору Георгия Ивановичу открылась ужасная картина: лицо Алеси Николаевны без вуальки вдруг предстало волосатой мордой какого–то упыря с белыми безумными глазами и с торчащими из пасти длиннющими клыками. «А–а–а-а–а–а-а–а–а-а–а–а-а-а!!!» — опять завопил детектив, потому что упырь снова впился в шею. Алая теплая кровь сыскаря заструилась по его немного полноватому, но еще очень крепкому телу. К алым трусам из ткани — «пионерки». Наверно, кровь на них не была заметна. «Ага, для нее это почему–то важно», — подумал Георгий Иванович.

Алеся Николаевна так бы и загрызла Прищепкина. Но тут дверь офиса заходила ходуном от мощных ударов.

— Откройте, немедленно откройте! — сквозь стекловату боли услышал Георгий Иванович голос Сергуни Холодинца.

— Спаситель, — прошептал детектив, теряя сознание.

Под ударами дверь разлетелась на куски. Алеся Николаевна, издав утробный, жалостливый рык зверя, который вынужден бросать добычу, ринулась к окну и с разбега прыгнула через него, обрушивая собой стекло и сплетения рамы, на улицу Бейкер — Коллекторная–стрит. Так как этаж был всего второй, то она приземлилась вполне благополучно. Нувориши из ресторана бизнес–клуба, решив, что она просто выполняет некий трюк для их развлечения, благодушно захлопали в ладоши. Все же интересно буржуи устроены, если считают, будто мир устроен исключительно им на потребу. Что люди готовы прошибать собой стены только ради того, чтобы куски омаров мягче соскальзывали в их желудки.

— Живой? — бросился Холодинец к окровавленному шефу. — Кто это был? Тебя пытали?

Георгий Иванович глухо застонал и открыл глаза.

— А ты здесь как очутился?

— Здрасьте. А кто меня сюда вызвал? — Медвежьи глазки Прищепкина недоуменно расширились. — Позвонил какой–то мужик и передал от твоего имени, чтобы я срочно ехал на Коллекторную.

— Я никого и ни о чем не просил, — огорошил коллегу Прищепкин и сам глубоко задумался. — Ладно, — словно очнулся он, — пока я ласты не склеил, звони в «скорую».

Действительно, кровь из прокусов на шее била фонтанчиками. Подушка, матрац, пол у кровати и под кроватью были уже залиты кровью. Сергуня бросился к телефону.

Через двадцать минут Георгия Ивановича на «скорой» увезли во вторую городскую больницу. Холодинец заткнул разбитое окно листом картона, заделал дверной проем и уехал в свою ментовку на ночное дежурство.