Ирина Потанина - Пособие для начинающих шантажистов

Потом я вдруг ясно осознала происходящее и расстроилась. Слишком большое количество приятных совпадений всегда настораживает. Вот если бы выяснилось, что Жорик нищ, как церковная крыса, или алкоголик, или, на худой конец, редкий зануда, тогда я была бы спокойна. Тогда ситуация вписывалась бы в допускаемую мною модель мира. А так…

Когда-то двое моих коллег прогуливались по центру. Один из них, вечный оптимист, завидя впереди хорошенькие женские ножки, принялся разглагольствовать о том, что наши женщины — самые красивые в мире. «Ты просто спереди её не видел!» — грубо оборвал его пессимист-собеседник, — «Наверняка крокодилица какая-нибудь». Ребята заспорили, решили проверить. Обогнали девушку, в две морды пристально глянули ей в лицо. На редкость хорошенькая девушка испуганно шарахнулась. «Значит, дура!» — громко выкрикнул пессимист и почти насильно оттащил пытающегося извиниться товарища от девушки.

Подобно знакомому пессимисту, я пристально смотрела на Жорика и, не веря, подсчитывала, когда же розовые очки свалятся с моих глаз. Не бывает всё настолько хорошо. Или бывает, но не долго. Приятный, умный, имеющий относительно меня вполне конкретные, интересные нам обоим, планы. В меру практичный и не в меру любящий приключения. И вот теперь еще выяснилось, умеющий зарабатывать деньги. В общем, именно такой, как мне хотелось бы. Набор подобных качеств мог довести своей положительностью до нервного расстройства. «Значит, бросит меня к чертям!» — успокаивала я себя, — «Или какая гадость в нем проявится обязательно!» Я обрадовалась собственной проницательности и начала спокойно ожидать подвоха.

— Ты о чем думаешь? — спросил Жорик.

— Выискиваю в тебе серьезные недостатки, чтоб ситуация не выглядела столь неправдоподобной, — честно ответила я.

— А что, их во мне нет? — Жорик насторожился.

— Есть. Но всё какие-то притягательные, — пожаловалась я, — Все твои недостатки мне оказываются по душе. Так ведь не должно быть?

— Ну, мало ли, — пожал плечами Жорик, — Все в жизни случается. Может, нас кроили друг под друга…

— Не выдумывай! — испугалась я, — Только такой мистификации мне еще не хватало! Просто мы недавно друг друга знаем, поэтому нестерпимые подвохи пока не вылезли на поверхность. Вот увидишь, у нас всё закончится мерзким, некрасивым скандалом и расставанием…

— Ты не права!

— Права!

Потом я вспомнила об обещанном акте капитуляции. Достала из тайника за холодильником плёнку с двумя роковыми фотографиями Виктории и вручила этот «компромат» Жорику.

— Честно говоря, не хотелось бы отдавать эту плёнку, — грустно вздохнула я, — Здесь куча приятных снимков. Городские пейзажи, прикольные вывески…

— Ничего, ты еще наснимаешь, — твёрдо произнес Жорик, и я подчинилась.

— Но содержание пленки может вывести на меня!

— Городские пейзажи? Забавные вывески? У тебя редкостная мания величия, если ты считаешь, что кроме тебя этим никто не увлекается.

Я с грустью подумала, что действительно, отснять такие кадры мог бы кто угодно. Потом решила извлечь из собственной добровольной сдачи оружия хоть какую-то пользу. Вопросительно глянув в глаза оперу, я склонила голову на бок и, стараясь выглядеть как можно привлекательней, захлопала ресницами.

— Не подлизывайся! — сразу раскусил меня Жорик, — Я и так пообещал: никому ничего не расскажу.

Я продолжала смотреть.

— Ну, хорошо, — Жорик набрал полную грудь воздуха и заговорил, — Я не считаю тебя сволочью, понимаю, как велик был соблазн, искренне верю в твоё раскаяние. Всё?

Вообще-то изначально я собиралась довольствоваться и одним обещанием о молчании, но сейчас уже не могла отступить. Я не изменила позы.

— Хорошо. Продолжаю, — Жорик закрыл глаза, потом пристально глянул на меня и с явным чувством полной ответственности за происходящее сообщил, — Я люблю тебя!

Мы до сих пор спорим, кто из нас первый перешел тогда от слов к делу. Кто первый заменил робкие поцелуи страстными, кто предложил перейти в комнату, и кто стал инициатором всего дальнейшего. Даже самые приятные вещи мы умудряемся использовать в качестве предмета для споров. Наша ныне уже почти взрослая дочь утверждает, будто мы и живем-то вместе только потому, что поодиночке нам не с кем будет оспаривать первенство. У меня на этот счет другое мнение. Дело в том, что подвохов в Георгии так и не обнаружилось. Я по-прежнему уверена, что так не бывает. Жду, чем это кончится, не желая прерывать происходящее на самом интересном месте. Беда в том, что у нашего сюжета все места интересные. В общем, любопытство и желание увериться в собственной правоте накрепко прирастили меня к этому человеку. Его же ко мне привязывает, я так понимаю, прежде всего, безграничная вредность. Напророченный мною изначально разрыв, недопустим для Георгия. Хотя бы просто потому, что это подтвердит наличие у меня пророческого дара.