Дарья Калинина - Сделай мне счастье

— Он так «дядя» выговаривает.

Удивление Германа только усилилось.

— Чей это ребенок? — спросил он. — Горемыкина?

— Да. Это его племянник.

— А у Горемыкина в данный момент находится наш Ваня?

— Да.

— И мы должны совершить обмен этих двух детей?

— Именно этого мы с Ириной и добиваемся.

Вид у Почтарева был озабоченный. Он погладил ребенка по голове, потом нежно коснулся руки Ирины.

— Побудь с ребенком тут, — попросил он. — А мы с Германом сходим покалякаем с Жорой.

Герман готов был поклясться, что Ирина и не собиралась никуда идти. Но забота Почтарева выглядела так трогательно, что у Германа язык не повернулся сказать ему об этом. Они двинулись к поселку. Охрана у ворот удивилась, увидев Почтарева поздно ночью без машины и в сопровождении постороннего. Но Почтарева тут хорошо знали, поэтому его рассказ о сломавшейся машине и о новом сотруднике сомнений не вызвал. Почтарева беспрепятственно пропустили внутрь поселка, да еще пошутили ему вслед:

— Дорогу-то до дома хозяина найдешь?

Когда они отошли от поста охраны, Почтарев впервые взглянул на Германа и проинструктировал:

— Когда придем к Жоре, ты молчишь, говорить буду я. Просто стой и молчи. Понял?

— Хорошее дело! Мой ребенок, а я молчи!

— Не надо было своего ребенка и жену одних бросать.

Герман не остался в долгу.

— Не надо было к чужой бабе и чужому ребенку лезть!

Они замерли, сверля друг друга враждебными взглядами. Но Почтарев, надо отдать ему должное, опомнился первым.

— Потом отношения выясним, — буркнул он и двинулся вперед.

В поселке было всего пара десятков домов, но друг от друга они стояли на таком расстоянии, что до дома Горемыкина они добирались почти четверть часа.

— Как ты нас нашел? — спросил Почтарев.

— Да вот так. В «Красоте не для всех» побывал.

Герман заметил, как Почтарев вздрогнул, услышав про «Красоту». Но к этому времени они уже дошли до дома Горемыкиных. И тут Почтарев внезапно произнес:

— Я тебе должен кое-что про Ленку Воронцову рассказать.

— Зачем это?

— Ты послушай. Она сама детдомовская. И я тоже. Мы с ней в одном детском доме выросли. Только я туда раньше попал, еще совсем маленьким, а Ленку к нам в десять лет привезли. Не знаю, кто кому был больше нужен. Она была постарше меня, но я к этому времени уже был настоящий детдомовец, другой жизни не знал, а Ленке тяжело было привыкать к новому образу жизни. Думаю, она меня потому так близко к себе подпустила, что ей нужна была хоть какая-то опора. Так мы с ней вместе до самого ее ухода и держались. Братом и сестрой друг друга считали.

— Зачем ты мне это рассказываешь?

— Погоди. Выслушай до конца. Хочу, чтобы ты понял, Лена — она не плохая, просто ей много чего довелось пережить. Муж еще ей достался… Скот, одним словом. Его всегда на малолеток тянуло. Ленке шестнадцать едва стукнуло, как он ее в ЗАГС потащил. Ленка его не любила совсем, терпела только. А легко ли с нелюбимым жить?

— Могла бы не терпеть.

— Много ты понимаешь! — вспыхнул Почтарев. — Ленке замуж за старого бандита пришлось выйти. Мне ради прописки на старухе жениться. Это тебе все в жизни легко давалось. У тебя-то мама-папа всегда за спиной стояли. А знаешь, каково это, когда во всем мире никого, кто бы за тебя вступиться мог! Нет, не знаешь! А лишили всего этого нас они… Эти гады!

И Почтарев стукнул кулаком по забору. Вся его фигура в этот момент излучала такое отчаяние, что Герман ему поверил. А поверив, спросил:

— Горемыкины убили ваших с Леной родителей?

— Нет. Убить напрямую, может, и не убили, трусоваты оба для этого. Но зато и Ленку, и меня эта парочка родительского наследства лишила.

— Вон оно что!

Понемногу Герман начал прозревать.

— И вы с сестрой задумали отомстить обидчикам?

— Правильно. Ленке без труда удалось уговорить своего мужа купить в «Восторге» этом дом. Знала, что у Горемыкиных тут хата. Решила, что с соседями легче будет контакт найти. И меня водителем к Федору устроить — это тоже Ленка придумала.

— Так, и что дальше?

А дальше у Горемыкиных началась полоса невезения. Сначала при родах умирает жена старшего Горемыкина, потом полгода назад он сам. И Почтарев как бы по наследству переходит к младшему. И Лена Воронцова в соседках. Надо полагать, что при таком раскладе радоваться жизни Жоре оставалось совсем недолго.

— Своего прежнего хозяина ты на тот свет сплавил?

— Нет.

— А жену его?

— Ты что, вообще? — Почтарев даже пальцем у виска покрутил.