Наталия Шитова - Родственнички (СИ)

— Лучше бы ты голову свою пустую сразу где-нибудь оставил! — рявкнул Варченко напоследок. — Мало того, что нужно концы с концами сводить и с людьми за сентябрь рассчитываться… Так ведь бумажки эти не для чужих глаз, коз-зел… Вот доверь идиоту!.. Ну не завидую я тебе. Если выживешь, будешь на Сергея всю жизнь гайки крутить! Понял, придурок?!

— Гайки так гайки, — хмуро, но покорно согласился Гошка. Обострять было ни к чему.

Открылась дверь кабинета, и в небольшом помещении стало тесно. Грузная фигура Сергея Панина заняла собой полкомнаты. Гошкин старший брат строго сдвинул густые светлые брови и буркнул, протягивая Варченко руку:

— Что тут у вас такое? Крику на весь коридор… Что этот урод опять натворил?

— Доброе утро, Сергей Палыч, — Варченко пожал руку боссу и, ни секунды не медля, объявил: — Сергей Палыч, ваш братец потерял все документы на последнюю партию товара.

— Это у тебя что, шутки с утра такие? — проворчал Сергей.

— Какие уж тут шутки, Палыч…

Сергей ненадолго задумался, тяжело и шумно вздохнул и уточнил:

— То есть? Совсем все? И белые накладные, и эти?…

— И черные, и таможенные декларации, и дефектные ведомости… — мрачно добавил Варченко.

Сергей прошел на свое место за столом, втиснулся в кресло, качнул толстым коротким пальцем хромированного дельфинчика, что висел на перекладине по соседству с малахитовым письменным прибором, и, еще раз шумно выдохнув, серьезно уставился на младшего брата.

Гошка уже не дышал от страха. Просто прикрыл глаза.

Сергей тем временем закурил, заерзал в кресле, навалившись локтями на стол. Немного тесноватый пиджак не давал ему принять вольготную позу, сковывал полные руки. Весь Серега напоминал бесформенный мешок с отрубями, который кто-то втиснул в шикарное импортное кресло. Нажрал харю, боров…

Сергей погрузился в глубокое раздумье, и на некоторое время словно бы забыл об Гошке.

Нервничая, тот достал зажигалку, потянулся за сигаретами, но закуривать не стал. Вовремя вспомнил, что брат, сам практически не выпускающий сигарету изо рта, почему-то не терпит, когда Гошка курит в его присутствии.

Несмело косясь на брата, Гошка присел на диванчик напротив стола.

Сергей все дымил и молчал. К добру или к худу было его затянувшееся молчание, Георгий не мог сообразить. От напряжения у него даже ноги дрожали. Уж насколько он был далек от тонкостей Серегиного большого бизнеса, и то давно уже понял, что проступок его очень и очень серьезен и последствия может иметь самые паршивые.

Нервничая, Гошка принялся подбрасывать зажигалку на ладони. Сначала чуть-чуть, потом все выше и выше.

— Что, игрушку нашел?! — рявкнул Сергей, подняв голову от стола.

Зажигалка сорвалась с ладони. Гошка попытался поймать ее, но она скользнула по полу и уехала под огромный черный стол.

Обрюзгшее полное лицо брата скривилось:

— Ур-род…

— Извини, сейчас достану, — поспешно сказал Георгий, встал на колени и зашарил под столом.

— Недоносок паршивый!.. — взвизгнул вдруг Сергей, и его каблук с подковкой с размаху опустился на пальцы брата.

Гошка взвыл, отпрянул, откатился от стола, прижал к груди ушибленную кисть. Слезы брызнули из глаз.

— Ты что, Серега, сдурел?! — простонал Георгий и с трудом пошевелил пальцами.

Сергей не сводил с брата тяжелого взгляда.

— Что, больно? — глухо переспросил он и, вытащив толстую задницу из кресла, протопал к Гошке.

Он наклонился, схватил брата за запястье и рванул вверх, поднимая его на ноги. Георгий сжался, ожидая еще какой-нибудь пакости, и ожидания его не обманули. Сергей резко выкрутил ему кисть, заламывая ее назад. Гошке даже показалось, что он слышит хруст.

— А так? — осведомился Сергей.

Гошка изо всех сил сжал зубы, чтобы не завыть от боли.

— Гаденыш ты, гаденыш… Предостерегали меня хлопцы, говорили, что нельзя тебе дела серьезные доверять… Сопляк… Недоносок… Дрянь… Навязался ты на мою голову! — процедил Сергей и вдруг сильным толчком отпихнул Гошку от себя.

Тот отлетел на диван и тут же скорчился в уголке, придерживая ушибленную руку.

Будь проклята эта жирная сволочь, которую судьба за что-то назначила ему в старшие братья! Будь проклято все: эти Серегины левые и правые дела и делишки, эта треклятые бумажки, эти дерьмовые Вовкины принципы, эта дрянная зажигалка, эта чертова жизнь, эта адская боль…

— Ума не приложу, что теперь делать? — пробормотал Сергей.

— Искать, — с досадой проговорил Кирилл, почесав висок. — И как можно скорее… А то как попадут бумаги в руки кому не следует, неприятностей не оберешься…