Елена Бреус - Колокольчики судьбы

"Семен Степанович не говорил, что он однорукий, – мелькнула тревожная мысль, но она постаралась себя успокоить. – Не говорил – значит не важно. Может, он сам не знал. Меня сюда за этим и послали – собирать информацию.”

Катя и сама не поняла, почему открытие, что у главного врача роддома всего одна рука так ее взволновало, но нервно-приподнятое настроение, не покидавшее ее все утро, исчезло. Она протянула Николаю Ивановичу папку со "своими" документами правой рукой, одновременно вытянула вперед левую для приветственного рукопожатия и окончательно смешалась, осознав, что Николай Иванович сделать того же не сможет.

Не долго думая, она схватила его протянутую ладонь и дружески потрясла ее, а папку точным броском швырнула на край стола. Бумаги главного врача при этом слегка подлетели в воздух и опустились обратно, почти не нарушив первоначальный порядок.

Николай Иванович проводил пролетевшую папку серьезным взглядом.

– Молодец, Екатерина Игоревна, – негромко произнес он без тени улыбки. – Если лечить будешь так же хорошо, как бумажки кидаешь, сработаемся.

Катя смутилась еще больше и покраснела. Наверное Изольда права, она везде устраивает цирк. Могла ведь протянуть ему руку и папку по очереди, или просто придержать бумаги локтем, пока главврач закончит с рукопожатием. Так нет! Ей приспичило заняться прицельным метанием. Она быстро взглянула на стол и поежилась. Хорошо хоть попала, а ведь могла бы промахнуться и снести на пол вон ту банку с чем-то мутным.

Николай Иванович тем временем подошел к двери и крикнул в коридор:

– Тоня! Зиночку ко мне отправь!

Он снова повернулся к девушке, улыбнулся и повторил:

– Очень рад. Мне на этой неделе везет. Вас, вот, прислали, а завтра еще один доктор должен прибыть. Если так и дальше пойдет, глядишь, и штат укомплектую!

"Знал бы ты, кто к тебе завтра прибудет – небось не так бы радовался,” – внутренне вздрогнула Катя, улыбаясь и кивая в ответ.

Дверь отворилась, и в кабинет вошла крупная женщина в белом халате. Халат был так щедро накрахмален, что стоял торчком и громко шуршал при малейшем движении.

– Звали, Николай Иванович? – спросила она низким хриплым голосом.

– Звал, звал, Зиночка. Знакомьтесь, наш новый педиатр, Екатерина Игоревна Подольская, а это – Зинаида Михайловна, главная медсестра роддома. Она вам все покажет и расскажет.

Мощная Зиночка смерила Катю оценивающим взглядом. Взгляд был красноречивым, и девушка поняла, что по пятибалльной шкале она в глазах главной медсестры с трудом тянула на тройку с минусом. Зинаида Михайловна кивнула, слегка махнула рукой – пошли, мол, за мной – и вышла, не говоря больше ни слова.

– До свидания, Николай Иванович, спасибо, – торопливо попрощалась с врачом Катя и поспешила за Зиночкой, большим белым кораблем рассекавшей коридор уже далеко впереди.

Ночью Катя беспокойно ворочалась во сне на скрипящей кушетке. Остаток дня в роддоме пролетел быстро, заполненный получением медицинской униформы, знакомством с новыми коллегами, заполнением каких-то бумажек, из которых девушка запомнила только одну – "правила противопожарной безопасности", и прочей необходимой суетой, связанной с обустройством на новом месте.

Заведующий педиатрическим отделением, Олег Маркович Рогожский, худой, высокий, с крючковатыми пальцами и густой шевелюрой, на которую не лезла ни одна медицинская шапочка, неприветливо поздоровался с новой сотрудницей и сразу же огорошил ее вопросом:

– Беременна? Рожать не собираешься?

Узнав, что Катя не собирается рожать, он слегка подобрел и пояснил:

– Не успеют новую докторшу на работу принять, как она мигом в декрет сбегает. Беда с этими молодыми девицами, не правда ли, Нина Осиповна?

Женщина, к которой были обращены его слова, понимающе усмехнулась и кивнула.

– И не говорите, Олег Маркович, – поддакнула она.

После такого приема заведующий Кате, естественно, не понравился, но стоило ей увидеть его глаза и руки во время обхода, как она переменила свое мнение.

Волосатые и кривые пальцы Рогожского превращались в мягкий и нежный инструмент, когда он прикасался к орущим или, наоборот, мирно спящим младенцам, а лицо озарялось или хмурилось в зависимости от результатов осмотра. Сразу было видно, что доктор – настоящий профессионал.

Второй доктор отделения, Татьяна Сергеевна, смешливая толстушка чуть старше самой Кати, явно обожала своего начальника. Она тихонько поведала девушке, что чудом уцелевший в лагерях Олег Маркович теперь выхаживает самых слабых и безнадежных новорожденных, словно хочет каждую смерть, случившуюся там, заменить новой жизнью.