Владимир Хачатуров - Частный детектив Илья Муров

В-четвертых, по ногтям человека, по его рукавам, обуви и сгибе брюк на коленях, по утолщениям на большом и указательном пальцах, по выражению лица и обшлагам рубашки и прочим подобным мелочам нетрудно угадать профессию человека. Муров с сомнением взглянул на труп. Шерлок Холмс явно имел в виду живых людей. Но любой живой человек есть потенциальный труп – основной принцип бытия. Так что нечего кочевряжиться, мистер приват-детектив: назвался груздем, значит, опять на карачки и вперед – изучать утолщения на больших и указательных пальцах. Наш отставник вздохнул и, приняв предписанную криминалистической наукой позу, занялся тем, чем было велено. И, как вскоре выяснилось, – не зря. Пальцы у трупа оказались совсем не бомжовыми, слишком ухоженными. И хотя ногти были длинноваты (кажется, ногти и волосы продолжают расти еще сорок дней после смерти, – подбодрил себя детектив), но траурной каемки под ними не обнаружилось. А это уже что-то! Уже – нечто! Илья Алексеевич еле удержался, чтобы не подпустить какого-нибудь коленца от ликования. Похвальная сдержанность: места для присядки или гопака тут, прямо скажем, маловато. Так, что там у нас дальше по счету: в-пятых? или в-шестых? Впрочем, какая разница! Хоть в-седьмых…

В-седьмых у Ильи Алексеевича оказался следующий постулат: детектив должен уметь точно определять текущее время, не глядя на часы, с допустимой ошибкой плюс-минус три минуты.

Муров закрыл глаза, прислушался к метле дворника, обеспокоился тишиной, но не стал увиливать. Семь часов – двенадцать минут, решил он. Затем продрал очи и сверился со своими наручными-дарственными. Часы показывали ни много ни мало, а тютелька в тютельку 7-12 московского времени. Но не таков был наш отставник, чтобы долго радоваться своей профессиональной удаче (хотя без этого тоже нельзя – можно разучиться радоваться самому себе). Все, что он в связи с этим хронометрическим достижением себе позволил, это энергично кивнуть и вытянуть руку, сжатую в кулак. Причем, к его чести, от восклицаний типа «йес», «рот фронт» и «но пасаран» смиренно воздержался…

Метла наверху возобновила свои экзерсисы и Муров, успокоенный, вернулся к своим баранам, то есть догматам апокрифической криминалистики. Итак, в-восьмых, почетная обязанность сыщика, пока он не найдет преступника, подозревать всех, кто общался с убитым.

Очень ценное напоминание. Можно начать с дворника. Правда, предварительно неплохо было бы установить и неопровержимо доказать, что этот метельщик был знаком с трупом еще при жизни последнего…

Девятое предписание, которое, судя по его содержанию, должно было быть одним из первых, поскольку касалось отпечатков пальцев, заставило Мурова досадливо поморщиться. Разумеется, теоретически наш отставник прекрасно знал, как это делается. Более того, у него даже имелось в автомобильной аптечке все необходимое для такой процедуры, включая наборы кисточек, разноцветной пудры и клейкой ленты. Если бы не дворник и не милиция, которую рано или поздно придется потревожить, Илья Алексеевич, несомненно, попытался бы применить на практике свои теоретические познания в искусстве дактилоскопии. Но, увы, это был как раз тот случай, когда частные детективы во избежание конфликта с властями стараются придерживаться буквы закона. А Илья Муров был не из тех сыскарей-авангардистов, которым нравится ломать устоявшиеся традиции, перелицовывать обычаи и пускать по ветру незыблемые законы их высокого ремесла. Что ж, с отпечатками пальцев придется пока повременить. В конце концов, в милиции есть, кому этим заняться, чтобы идентифицировать труп. Ну а результаты идентификации всегда можно узнать в обмен на кое-какую информацию, которой он вскоре обязательно будет располагать. Ниро Вульф, например, всегда так поступает. А что хорошо для Ниро, то и для Джилла, то есть Ильи, подходит…

В-десятых, сплющенные кончики пальцев характерны для пианиста и машинистки. Если в лице их обладателя есть одухотворенность, не свойственная машинисткам, значит это пианист…

Это что же получается! – внутренне запротестовал Илья Алексеевич. – Это опять на карачки и с мертвяком ручкаться?.. Так недолго и какую-нибудь смертельную заразу подцепить. Прецеденты были. Хотя жертвой оказался, сколько помнится, не частный детектив, а приватный патологоанатом. Не то Базаров, не то Расторгуев, если только не Блошинорыночкин… Муров осветил фонариком личность потерпевшего, пытаясь определить, одухотворена ли она чем-либо еще, кроме трупного окоченения. Черты лица были самые обыкновенные, без особых примет. Разве что небритый…