Анна Карлссон - Птица высокого полета

– Как ты отреагировала, узнав об этом? – спросила Вера.

– Я устроила дикий скандал и потребовала, чтобы Леонид показал мне всю переписку. Сначала он отказывался, кричал, но потом сдался и показал. Я пришла в ужас! Он сказал, что все эти женщины с сайта – его друзья, а их восхищенные комментарии с эротическими намеками поднимают его самооценку, тогда как я ничего не вижу, кроме готовки еды. Помнишь, он купил в прошлом году атласный розовый галстук цвета бешеного поросенка, ты еще смеялась над ним? Так вот, на фото он в этом галстуке!

Вера просто потеряла дар речи от услышанного. Единственное, что смогла выдавить из себя:

– Не может этого быть! Кому нужно такое чмо?

***

Все произошло несколько недель назад, и несчастная Людмила даже словом не обмолвилась об обрушившимся на нее горе. Все это время она вела разведывательные мероприятия, пытаясь узнать, насколько серьезны чувства Леонида к даме на фотографии.

Объект страсти носил имя Регина. Она была немолода и не слишком хороша собой. Выглядела лет на десять старше худенькой и подтянутой Людмилы. Проживала с родителями в небольшом городке. Любимое ее занятие – общение на сайтах и размещение там своих фотографий и кулинарных изысков. Ей нравилось давать блюдам необычные названия. Так отварная картошка с кусками жареного сала именовалась «Дивная ночка». Что она этим хотела сказать? Возможно, намекала на бессонную ночь после переедания…

– Милая, родная, гони ты этого похотливого бегемота прочь! – пыталась убедить сестру Вера.

Но Людмила пыталась что-то понять и что-то изменить. Просила мужа определиться и сделать выбор, вела с ним спокойные беседы, тогда как сердце у самой разрывалось от обиды. Леонид называл свои новые отношения дружбой и гордо заявлял, что друзей не предает. Регина воспринимала эти отношения несколько иначе. Она писала Леониду письма, наполненные страстью, не забывая прикреплять к ним новые фотографии. Картошку с салом сменяли супы, салаты и пироги, имеющие странные названия с сексуальным подтекстом. Казалось бы, какое название, наводящее на сладострастные мысли, может иметь суп? Регина могла так назвать это блюдо, что ни одна добропорядочная мать и жена никогда не взялась бы за его приготовление.

Накал страстей в семье сестры достиг своего апогея. Людмила уже не пыталась убедить или хоть как-то влиять на блудного мужа, просила его только об одном – уйти, чтобы не видеть и не чувствовать боли от бесконечных измен и такого же бесконечного вранья. Леонид плакал, жаловался на болезнь и убегал с телефоном в ночь, ища утешения в разговорах со своим новым «другом», при этом не желая покидать квартиру жены.

Все закончилось внезапно. Однажды Людмила возвратилась домой и обнаружила, что вещи супруга исчезли вместе с ним самим. Все произошло как и в первый раз: тихо, тайно, трусливо. Только теперь она знала точно, что это навсегда, пути к возвращению уже не будет.

Сил на слезы не осталось. Не раздеваясь, она легла на диван, натянув одеяло до подбородка. Хотелось согреться. Внутри было холодно, пусто и спокойно. Казалось, что все, случившееся с ней, – просто страшный сон, который скоро закончится.

Сон пришел сразу, навалился и увлек ее с собой, то ли в другой мир, то ли в другую жизнь.

***

После ухода мужа жизнь Людмилы продолжалась по инерции. Все как обычно. Чашка кофе утром, вкуса которого она не чувствовала. Рабочий день проходил незаметно, не оставляя в памяти воспоминаний и эмоций. Ужин – он был, а может, его не было вовсе… Это были странные ощущения времени и событий. Словно наблюдала жизнь со стороны, как кино, как жизнь другой незнакомой ей женщины. Людмила никогда не думала, что такое возможно. События не оставляли воспоминаний, запахи и вкус исчезли, вокруг была только пустота. В голове возникал один и тот же вопрос: «Почему?» Людмила нашла в интернете страничку Регины и бесконечно заходила туда, чтобы посмотреть на появляющиеся новые фотографии. Регина продолжала придумывать к ним названия. Фото с пожирающим макароны Леонидом называлось: «Наконец мы обрели друг друга», а с Леонидом, жующим пирог: «Никто не отнимет у меня мое счастье». Складывалось впечатление, что обжорство занимало основную часть жизни влюбленных. Людмиле всегда казалось, что счастье – это тайна, которая принадлежит только двоим, и не нужно кричать об этом и выворачивать наизнанку свой маленький мир.

Когда она показала фотографии Вере, та не смогла сдержать хохота, несмотря на страдающее выражение лица сестры.