Анна Карлссон - Птица высокого полета

Солнце светило сквозь легкую штору на окне. Хорошо просыпаться утром и знать, что никто не потревожит твой покой. Выпить чашку ароматного крепкого кофе и, густо намазав маслом, съесть три, а лучше четыре бутерброда с жутко вредной, но бесконечно вкусной колбасой, заесть все это конфетой, не испытав при этом ни малейшего угрызения совести. Одна мысль о бутербродах и конфете заставила Веру выпрыгнуть из теплой постельки и помчаться на кухню. Как хорошо!

Еще совсем недавно утро было не таким радостным и завтрак не таким вкусным. Вера вспомнила о своих недавних отношениях и слегка поморщилась – ей были неприятны эти воспоминания. Она прожила с Геннадием лет десять и все эти годы были не слишком радостными для нее. Теперь она была свободна и не могла надышаться этой свободой. До Геннадия Вера была замужем за, как теперь ей казалось, удивительным мужчиной, которого называла «Все в дом». Тогда, много лет назад, он казался ей скучным и неинтересным. Замуж за него вышла, можно сказать, из любопытства. Возможно, были еще какие-то причины, но сейчас о них и не вспомнить. Кирилл был неплохим, только, как ей показалось сразу после свадьбы, совсем не герой ее романа.

Ах, эти удивительные мужчины «Все в дом»! Почему они встречаются в жизни так рано, когда еще мечтаешь слышать серенады под своими окнами и повстречать рыцаря на коне. Когда девушка слишком молода и не может оценить заботу, которой ее окружает домовитый муженек. Когда ценность банки варенья, сваренного руками своего мужчины, кажется весьма сомнительной. Пройдет много лет, рядом могут быть разные мужчины, но такой теплоты и надежности, как раньше, она не испытает уже никогда. Она будет готова принять такого мужчину, любить, восхищаться и варить с ним варенье в четыре руки. Но они уже не встречаются… Или встречаются и даже делят с тобой постель, но варенье варят для совсем другой женщины… Для той, которая была умнее и хитрее или добрее и терпимее. Возможно, она тоже мечтала о серенадах и подвигах, но сумела разглядеть рыцаря и героя в своем мужчине, сумела вовремя понять, что не всегда легко найти повод для подвига, а банка вкусного малинового варенья очень пригодится в хозяйстве…

Вере немного взгрустнулось от мыслей о бывшем хозяйственном и заботливом муженьке, но грусть быстро улетучилась – жизнь была прекрасна, а на тарелке ее поджидали четыре аппетитных бутерброда. Откусив большой кусок, она совершенно позабыла о грусти. Впереди ждал интересный день и встреча с редактором издательства, в котором Вера работала иллюстратором детских книг. К сожалению, детская литература сейчас была не столь популярна, а это, в свою очередь, сказывалось на зарплате. «Зато больше свободного времени», – утешала себя Вера. Она старалась быть оптимистом и во всем видеть только хорошее, а на плохое смотреть с юмором, и это ей удавалось или почти удавалось. К изданию готовилась новая книга стихов для детей, и ей предстояло заняться ее оформлением. «А жизнь-то налаживается», – подумала Вера, откусив очередной кусок бутерброда.

От радостных мыслей о новом проекте и колбасе Веру отвлек телефонный звонок. Это была Людмила, ее единственная и любимая сестра. Людмила любила позвонить с самого утра и поговорить о чем-то, не терпящем отлагательств. Например, об распрекрасном платье в соседнем магазине или о новой прическе… Повод для беседы находился всегда. В детские годы сестры были не слишком дружны: ссорились и даже дрались. Со временем все плохое забылось, и они души не чаяли друг в друге. Конечно, спорили и порой не понимали друг друга, но очень скоро непонимание и обиды уходили, уступая место наслаждению от взаимного общения.

***

Людмила была на пять лет старше Веры. Работала помощником бухгалтера в небольшой частной компании и была замужем за удивительной личностью. Леонид был крупным, белотелым, с голубыми, почти бесцветными глазами, которые прятал за очками с затемненными стеклами. Мимика его была невыразительна, а узкие губы всегда поджаты. Людмила испытывала необъяснимый благоговейный трепет перед мужем. Вера же считала его весьма неприятным, но не спешила делиться с сестрой своим открытием.

Леонид дома ходил в широких спортивных трусах и очень короткой свободной майке. «Для того, чтобы тело дышало», – так он сам объяснял выбор домашнего костюма. Большие белые, без малейшего признака загара, ноги он водружал на стеклянный столик, стоявший напротив кожаного кресла, так что на нем были видны круглые пятна – отпечатки его пяток.