Лана Брехер - Любовь на кровавых алмазах

– Что знает? – Не хотела я сразу каяться, во всем что считала своим личным, по этому решила потянуть время, а вдруг пронесет, и он совсем о другом.

– Значит, ещё не сказала. Или ты вовсе не собираешься ему говорить?

Продолжил он с лукавой ухмылкой.

– Я вас не понимаю?

– Ну, про ребенка, это ведь он отец? А мне ни чего не сказал, значит, сам ещё не знает.

Его логика просто поражала, и как он смог догадаться? У меня, это что, на лбу написано?

– Откуда вы знаете? Точней с чего вы так решили? – Сначала сказала, потом подумала. Ну и попала я в неловкую ситуацию, не придумав как выкрутится, я опустила глазки, и спросила: – Как вы догодались?

– Ну, это просто, я человек уже не молодой, и все в жизни привык подмечать. Годами, знаешь ли, такого насмотришься. Я ведь врач по призванию.

Вот это да, не уж-то это так заметно? Нужно срочно решать мои проблемы, пока об этом ещё мало кто знает.

– Ну, то, что отец он, я не сомневаюсь, он ведь ещё тогда привезя тебя в мой дом, уже все решил. Я его знаю, что решит, не отступит. Да и ты на гулящую не похожа.

– Ого, столько всего знаете, не получив ни одного ответа, впечатляет.

Решила я немного сгладить свой косяк.

– А что эти ответы дадут? Все врут, а вот глаза, глаза лгать не могут. Давай скажи мне старику, что тревожит? Почему, молчишь? Может смогу помочь, подсказать чего. Он так располагал к себе, что глядя на него, хотелось все ему выложить. Смотря в его добрые глаза, не верилось, что он сможет предать, или обидеть.

– Я не знаю, могу ли, это так странно, вы его давно знаете, а я, что я? Верней кто я такая.

– Ну, это ты зря, я чужие тайны не выдаю, а вот понять хотелось бы, что мешает тебе осчастливить парня?

– Я, – не уверенно начала я, – я боюсь.

Честно призналась я, и стало как-то легче на душе, мне по крайней мере.

Ильич вылупил свои проницательные глаза, открыл было рот, да так и не найдя что сказать, закрыл его. А я решила не мучать старика, и продолжила каяться.

– Если он меня не любит, то и о ребенке ему знать не нужно, не хочу я всю жизнь сомневаться. А меня так воспитали, что если семья, то на всю жизнь и ни как, по другому. Так что мои мотивы не так уж и не понятны.

– Так он что? Так ни чего тебе и не сказал? Вот балбес, упрямый. Будет сам мучиться, да и других в неведенье держать, весь в мать пошел.

Тут он и вовсе меня поразил, взял и расхохотался. Я не зная как на это реагировать, молча его разглядывала. А ведь он не совсем уж и

старый, от силы лет пятидесяти – пятидесяти пяти. И глаза, глаза до боли знакомые. Тут меня точно током ударило, а ведь и правда, глаза та так похожи.

– Простите, а как вас зовут? А то я только и слышу, что вас все Ильичом зовут. Как-то не удобно мне, вас так называть.

Решила я по-хитрому проверить свою догадку.

– Игнат Ильич, как догадалась?

Вот он старый лис, ни чего не упускает, с ним нужен глаз да глаз, и ухо в остро держать.

– Глаза у вас похожи, не сами, а их выражение.

Начала я оправдываться, нервно теребя салфетку в руках.

– Да мы вроде не скрываем родство, но и не афишируем. Мамка его больно деловая стала, как развелись, так и не общаемся, Тимурка нас только и роднит. Он у нас вроде нейтральной зоны.

Засмеялся он так, по-доброму.

– А мама его, простите, ваша бывшая жена, она что, живёт не в нашем городе? Она вас бросила?

Он засмеялся еще веселей, потер рукой свой мощный подбородок, видно задумался, что же мне ответить.

– Она в нашем городе, довольно известная личность, в определённых кругах, разумеется. Мы развелись, когда Тимур уже институт заканчивал в Москве. А как домой вернулся, стал держать нейтралитет, всего сам добился. А нас навещает, но помощи ни когда не просит, гордый он у нас, но справедливый.

Я задумалась, вот значит, почему он такой, все сам. Это произвело на меня неизгладимое впечатление. И в моём списке был поставлен жирный плюсик, в его пользу. Такой как он ни когда не бросит своего ребёнка, и даже если я ему не нужна, то ребёнка он сможет и забрать, а я останусь одна? И что мне прикажите делать? как поступить? Нет, я приняла правильное решение, если он в ближайшую неделю не признаётся, что я ему дорога и все такое, тут не прокатят, я жду одну заветную фразу. То я уеду к маме, и о ребенке он ни когда не узнает. Видно на моём лице отразились все мои мысли, потому как на меня смотрел Игнат Ильич, мне стало не по себе.

– Ты не думай, Тимурка он порядочный, и ни когда тебя не обидит. И в беде не оставит.

– Я и не думала об этом.