Татьяна Луганцева - Мир вашему дурдому!

— Нет, я бы хотел с тобой пожить, ну хоть немного, — начал ластиться Генрих.

— Что значит — пожить?! Ты с ума сошел? Убери от меня руки!

— Да я не в этом смысле! Да я и не тяну к тебе руки! Я не буду приставать! Просто в номере у тебя можно проживать бесплатно! Я не буду мешать, — засуетился Генрих.

Музе такая перспектива не понравилась. Она даже была готова дать ему денег, но только с таким условием, чтобы духа его тут не было! Но Генрих уперся, как ишак.

— Не губи меня, не отказывай в помощи. Я не могу пока вернуться домой.

Муза сразу же все поняла, зная авантюрный характер своего бывшего.

— Генрих, ты опять в историю влип? Скажи, только честно! Или ты сейчас признаешься, или я закрою за тобой дверь.

— Тебе, родная моя, все как на духу! Я в карты проигрался серьезным товарищам, боюсь, если я вернусь, меня разберут на органы, потому что больше с меня взять нечего. А так, поищут-поищут — и не найдут, а если убьют, ты же потом себе этого не простишь! Честно говорю, ребята серьезные! Укрой меня! — И Генрих начал хватать ее за руки и умоляюще на нее смотреть.

Этого Муза уже выдержать не могла.

— Ладно! Оставайся. Только недолго! И учти: без всяких приставаний ко мне и к моей жиличке, — сказала она.

— Какой жиличке? — не понял Генрих. — Ой, у тебя еще кто-то живет? А кто? Она молодая? Симпатичная?

— Генрих!

— Молчу, молчу! Рыбка моя, ну к кому я пристану? В таком-то состоянии? О чем ты говоришь? Мне исключительно схорониться у тебя — и всё. Я обещаю! Ты видишь, каково мне? — поднял он руку.

— Смотри у меня! — погрозила ему пальцем Муза. — Иначе сразу окажешься на улице! Этой девочке уже хватило!

Генрих дал ей обещание и сразу же освоился в номере, как у себя дома.

— Я душ приму? А пожевать есть чего? А закажем в номер из ресторана? Ну же! Муза моя! Детка!

Она только рукой махнула, поняв, что все равно он будет делать что хочет. Ее бывший муж был из категории людей, которым дай палец, так они и руку откусят. Этой наглости и бесцеремонности у него было не отнять, он добивался в жизни всегда, чего хотел.

Когда он, распаренный, с наглой физиономией, в женском махровом халате, развалился в кресле и принялся уминать бутерброды, вернулась Алиса. Увидев Генриха, она оторопела.

— Ой, извините, Муза, я не вовремя? У тебя гости… Извините. Я пойду погуляю? Я не знала. Извините еще раз.

— Стой, Алиса! Это не то, что ты подумала. Это мое прошлое, — остановила ее Муза. — Проходи, раздевайся.

— Так это и есть твоя жиличка? — заискрился Генрих, вскакивая с места и подбегая к девушке поцеловать ручку, не замечая, что халатик распахивается при каждом его движении. — Какая молодая и симпатичная девочка! Какая прелесть! Давайте знакомиться! Я Генрих! А вы?

— А… Алиса.

— Очень приятно! Мы будем жить вместе! — окончательно вверг в шок девушку Генрих.

— Это мой бывший муж, — пояснила Муза. — Он поживет здесь несколько дней, но тут же вылетит отсюда, если только тронет тебя! Он не опасен.

— Моя дорогая, как всегда, преувеличивает! Я отличный парень и к тому же свободный! — не унимался Генрих.

По лицу Алисы было понятно, что она не в восторге от перспективы жить в одном номере с этим странным типом. А вот бывший муж Музы просто искрился гостеприимством радушного хозяина, который и сам-то тут присутствовал на птичьих правах.

Алиса села за стол, доставая из пакета продукты.

— Я тут купила кое-что…

— Очень вовремя! Сейчас и поедим! — потер руки Генрих, который уже съел все, что мог. — А вот кто бы еще сгонял за пивком?!

— Я сгоняю при одном условии, — ответила Муза.

— Какое условие?

— Сейчас ты включишь свою голову как психолог и проведешь беседу с десятью женщинами, — приказала Муза.

— Дорогая моя! Ты, конечно, знаешь, что я не имею ничего против общения с девушками и женщинами, но зачем так сразу, да еще с десятью, да еще по телефону! Зачем? Для чего? — удивился Генрих.

— Хочешь здесь остаться — позвонишь! Хочешь пивка — будешь с этими дамами очень любезен и добудешь хоть какую-нибудь информацию, — четко сказала Муза.

Бывший муж сделал удивленное лицо:

— Надо же! Раньше я за тобой не замечал склонности к шантажу.

— Я изменилась! — ответила ему Муза.

— А зачем я им должен звонить? — вздохнул Генрих.

Муза вынуждена была рассказать ему о подозрениях убитой горничной и о том, что она решила проверить.

— Зачем тебе это надо? — удивленно спросил Генрих. — Тем более одна женщина уже погибла, едва заикнувшись о чем-то таком.