Татьяна Луганцева - Мир вашему дурдому!

Муза поняла, что сама она ничего не выяснит, что с ними должен говорить специалист-психолог, который сможет заметить малейшую фальшь. И сразу же перед глазами встал ее бывший муж Генрих Маслович. Нет, работал он, конечно, дирижером, но по второму образованию был психологом. Это ему помогало в отношениях с женщинами, он умел их и соблазнять, и дурить с большой легкостью. Генрих вообще был хорош. Со своими горящими, страстными глазами, развевающимися волосами и напором, который некоторые по неопытности принимали за сексуальный, он на многих производил неизгладимое впечатление.

— Да, Генрих бы пригодился, — протянула вслух Муза, и тут в номер постучали.

Решив, что вернулась Алиса, Муза спокойно и решительно открыла дверь. На пороге стоял мужчина, которого Муза сначала даже не узнала. Сутулый, трясущийся, с бегающим взглядом и всклокоченными волосами, в несвежей одежде. От него пахло спиртным.

— Привет, — буркнул он, отодвинул ее плечом и вошел в номер.

— Генрих?! — оторопела Муза. Она только что о нем подумала, а он тут же нарисовался на пороге.

— Чего так удивляешься? — не понял он.

— Ты откуда? — спросила Муза. — Господи, неужели изобрели телепортацию?

— Какую телепортацию? — обернулся к ней Генрих, трясущимися руками ощупывая все предметы на столе, явно что-то ища. Выглядело это так, словно он был слепой.

— Я только что о тебе подумала, и ты появился! Ты не поверишь!

— Вот удивила! Я и не думал, что ты обо мне вообще вспоминаешь, — сказал он, озираясь. — Нет выпить? — Наконец-таки рассекретил он свои почти ритуальные действия около стола.

— Есть бутылка вина! — ответила Муза, все еще не веря своим глазам.

— Дай, пожалуйста! Умру сейчас! Синдром у меня.

— Какой еще синдром? — не поняла Муза.

Генрих не отрываясь смотрел только на бутылку вина в ее руках.

— Похмельный! — выкрикнул он. — Наливай скорее! Не томи душу! Все вопросы потом!

— Совсем ты дошел! — недовольно ответила она, но бутылку откупорила.

— Да, я пью! И что? Я больной человек. Мне можно только посочувствовать! Между прочим, после твоего ухода я и запил.

— Не ври! Ты и при мне пил, как конь на водопое! Я из-за этого и ушла, а еще из-за того, что ты накрывал своим телом каждую девушку в оркестре, видимо, по пьяни.

— Нашла о чем опять вспоминать. Сто лет прошло! — с укоризной посмотрел он на нее. — Ты лучше напои путника с дороги водицей, то есть вином, — облизнул он пересохшие губы.

— Да наливаю уже! Пей! Путник! — фыркнула Муза. — Какими судьбами?

— Узнал, где ты! Как же хорошо! — Генрих выпил стакан залпом.

— У моей мамы? — спросила она.

— Светлана Игоревна — святая женщина, — кивнул он, хлебнув еще и разбрызгав часть вина из-за того, что у него сильно тряслись руки.

— Я же говорила ей! Хотя чего уж, о тебе я и не думала, — махнула рукой Муза. — И что тебя привело сюда?

— Ты, радость моя! Что же еще? — налил он второй стакан. — Спасибо за откровенность, что и не думала про меня.

— А чего думать-то? На кого ты похож? Совсем уже! — нахмурилась Муза. — Как ты доехал?

— Что? Плохо пахну и выгляжу? Нет, я не ехал в электричке, кто бы меня туда пустил без билета? Я так, автостопом. Есть еще добрые дальнобойщики, которые могут войти в бедственное положение мужчины, — пояснил Генрих.

— Завязывал бы ты с алкоголем, — посоветовала ему Муза, — плохо закончится, и никто не спасет.

— Муза моя, ты — мелодия моего сердца, твоими бы словами да путь в рай устлать! Ты думаешь, это так просто? Я чего приехал-то? — попытался сосредоточиться бывший муж.

— Да, кстати! — очнулась она, так как заговорить Генрих мог кого угодно.

— За помощью я к тебе, солнце мое! Совсем у меня бедственное положение, красота моя! А кто помочь может? Кто у нас человечище с большой буквы? Да ты, добрая моя!

— Помочь? Чем? — спросила она.

— Я без денег, без работы! В бедственном положении. Не выгоняй меня, малышка! Ведь даже собаку хорошие люди не выкинут на улицу! — убедительно сказал бывший муж.

— Так ты узнал, что у меня есть деньги? — догадалась Муза.

— Говорю же, Светлана Игоревна — святая женщина! Ну, а тебе что, жалко помочь бывшему мужу? Много не надо… — заныл он.

— Вот именно, бывшему! И у меня от тебя остались не очень хорошие воспоминания! Ты сам-то не забыл?

— Не чужие люди! — не согласился он. — Не выгонишь же ты? — И практически перестал трястись, выпив вина.

— Так ты денег занять? Много не дам! Деньги не мои! А сколько я здесь проживу, я еще не знаю, — заявила ему Муза.