Татьяна Луганцева - Мир вашему дурдому!

— Сейчас уже не девяностые на дворе! — напомнила Муза.

— Это у вас не девяностые, новый мэр, марши несогласных или согласных в болоте почему-то.

— На Болотной площади, — поправила ее Муза.

— Может быть. У вас там девки в храмах пляшут и звезды в ночных клубах зажигают, а у нас тут — провинция! Здесь время на самом деле остановилось! Непонятно, что ли? Тихо, спокойно, своя жизнь, свои люди, все в связке, все друг друга знают, все друг от друга зависят и кормятся за счет друг друга. Здесь ваши московские инновации не пройдут! Здесь все молчать будут и не помогут!

— Общечеловеческие нормы везде должны быть одинаковы, — не согласилась с ней Муза.

— Ты не понимаешь, — покачала головой Алиса.

— Да все я понимаю или пойму! Хорошо, что ты предлагаешь? — спросила Муза. — Тебе нельзя здесь оставаться, это-то ты понимаешь?! Нельзя дразнить зверя, это плохо может кончиться…

— Я знаю. Я поищу себе если не квартиру, то хотя бы комнату, — сказала девушка.

— Вот! А пока поживи у меня! Здесь три комнаты, и мне сказали, что в моем номере может проживать сколько угодно народа без дополнительной оплаты, — внезапно предложила Муза, да и не могла она поступить по-другому.

— Правда?! Ой, как я рада, что ты это предложила! Не скрою, я надеялась хотя бы сегодня переночевать у тебя, но не знала, как сказать, — обрадовалась Алиса. — Так я останусь?!

— Конечно! Почему только на ночь? Оставайся, пока я буду здесь жить! Или пока ты не найдешь комнату! Мне тоже не так скучно будет! Я вообще боюсь…

— Ты в городе никого не знаешь? — спросила Алиса.

— И это тоже, но и в гостинице страшно. Здесь же сегодня женщину убили! — округлила глаза Муза, понижая голос.

— Какую женщину?! Как убили?! — ахнула Алиса. — Что вы меня пугаете?! — От ужаса она снова перешла на «вы».

— Я знаю, потому что сама стала свидетельницей! Я выпивала с горничной, пошла в магазин, а когда вернулась, кто-то уже проломил ей череп, — сказала Муза, нервно смеясь. — И, кстати, ты сейчас находишься в номере подозреваемой в убийстве номер один. Так что, пока не поздно, можешь уйти. Я сказала всю правду, тебе решать, где для тебя безопаснее будет.

Алиса снова поморгала длинными ресницами.

— Ты — подозреваемая? Серьезно?

— Ну, я же с ней пила! Легче всего меня и обвинить! Но, если тебя это интересует, я ничего не делала, — заверила ее Муза.

— Я верю, вернее, я лучше останусь с тобой, чем пойду к этим насильникам! Там страшнее! — честно призналась девушка.

— Вот и славно! А то у меня стойкое чувство, что в этой гостинице небезопасно! И Люся говорила мне незадолго до своей кончины, что тут были какие-то проблемы с одинокими постоялицами. Кстати, это как у тебя! Одна в номере — и сразу же проблемы.

— Люся — это кто? — уточнила Алиса.

— Это погибшая горничная, извини.

— И какие проблемы? — спросила Алиса.

— Так не договорили мы с ней, как назло. Я в магазине подумала, что еще кое о чем надо бы ее спросить. А когда пришла, уже некого было расспрашивать. Люся обмолвилась, что что-то нехорошее приключилось с несколькими одинокими девушками год назад. С одной произошло что-то совсем страшное, с другой — не настолько. Да вроде с двумя…

— Все так туманно! Что-то когда-то произошло, с кем — тоже неизвестно. Ничего не понятно! — отметила Алиса.

— Так-то так, но Люся здесь работала и что-то явно знала. Если грубо пристают к тебе, вполне могли приставать и к другим девушкам, а уж до чего они могли дойти в этих приставаниях, — развела руками Муза, — можно только догадываться…

— Хочешь сказать, что кого-то изнасиловали? — спросила Алиса, прикрывая рот рукой. Она наконец озвучила то, что лежало на поверхности.

— Если честно, то это первое, что приходит на ум. Такое, наверное, может быть в каждом отеле.

— Звучит кощунственно, но теоретически это может быть с одинокими девушками где угодно, даже на отдыхе за границей. А горничная, значит, что-то знала…

— Наверное, раз, выпив, сразу же рассказала об этом незнакомому человеку, и тоже поселившейся в одиночестве женщине, — кивнула Муза.

— Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. И ведь ее это тяготило, — неожиданно очень рассудительно заметила Алиса. — Значит, это может оказаться правдой.

— Мне нравится, что ты перестала дрожать. Если хочешь — перекусим, пакет с продуктами в номере, и ляжем спать. Здесь нас никто не тронет, мы теперь вдвоем, — ответила Муза.

Муза очень плохо спала ночью, но не из-за нервного напряжения, а из-за дикого холода. Она замерзла как суслик под одеялом, пледом и наброшенной сверху верхней одеждой. Это не спасало, изо рта даже шел пар. Где-то в середине ночи к ней явилась клацающая зубами Алиса. Музе даже объяснять ничего не надо было, она кивнула, и девушка оказалась рядом. Но и это не помогло.