Татьяна Луганцева - Мир вашему дурдому!

— Какие? — без особого энтузиазма спросил следователь.

— Что руководят гостиницей бандиты! — выдала Муза, округляя глаза.

— Ай-яй-яй… Какие нехорошие вещи говорят про меня! Интересно, за что? — раздался веселый мужской голос, на звук которого обернулись и следователь, и Муза.

На пороге стоял весьма симпатичный мужчина представительного вида, в дорогом костюме серебристого цвета и красном галстуке. Его добродушное лицо светилось белозубой и весьма неприятной улыбкой.

— Разрешите представиться. Антон Павлович, но не Чехов, а Красноярцев — один из учредителей этой гостиницы. О каком бандитизме идет речь? Я ничего не знаю. Я и девушку вижу в первый раз, чтобы она обо мне такое говорила…

— Проходите, пожалуйста, — встрепенулся следователь.

— А чего вдруг на «вы»? Мы же знакомы, старик! — подошел к нему вальяжно Антон Павлович и потрепал его по плечу, словно дворовую прикормленную собаку, которую уж никак не боишься.

— Да, мы знакомы, городок-то у нас небольшой, мы тут почти все знаем друг друга, — смущенно сказал Константин Сергеевич.

— Ну, конечно! Мы же сотрудничали, когда накрыли банду, распространяющую у нас здесь наркотики. Ты еще мне благодарность за сотрудничество объявил. Это означало, что я — молодец, что я — законопослушный гражданин. А сейчас я слышу, что я бандит. Где правда? Здравствуйте, дорогая незнакомка. — Темные глаза Антона с интересом впились в Музу, и от этого взгляда ей стало не по себе.

— Здравствуйте, — смутилась она.

— Это именно та женщина, которая выпивала с бедной Люсей? Я уже поговорил с людьми, все же это мое хозяйство, и я тоже в шоке.

— Я не выпивала! — вспыхнула Муза.

— По пустой бутылке это видно, — усмехнулся Антон. — Так что ты там говорила о том, что я — бандит?

— Я этого не говорила.

— Ты высказалась о криминальности руководства гостиницы, а я и есть руководство, так что камень брошен в мой огород, — не сдавался мужчина, которого, видимо, очень задело такое обвинение.

— Это не я говорила, а Людмила, царство ей небесное. Что хозяевами гостиницы стали люди, которые в этой же гостинице в девяностые буянили, — буркнула Муза, а Антон разразился смехом.

— Понятно теперь, к чему эта ода! Проблема Люси в том, что она долго здесь работала и очень много знала, но не по делу. — Взгляд Антона Павловича стал очень жестким. — Мы стали хозяевами этого разваливающегося здания на законных основаниях. Тогда государство распродавало все фабрики, заводы, гостиницы, даже военные объекты, потому что само больше было не в состоянии содержать их. Я и двое моих друзей-учредителей выкупили эту на тот момент абсолютно никому не нужную гостиницу, чтобы хоть что-то сделать для города и попробовать стать честными бизнесменами.

— Несильно вы в нее вложились, — ответила Муза, подумав о том, кто ее все время тянет за язык.

— А это уже не твое дело, девочка, — усмехнулся Антон. — Между прочим, мы в то время Россию и вытянули, мы сохранили то, что строили наши деды и отцы, мы сохранили рабочие места для людей, трудящихся здесь. В том числе и Люсю мы спасли от увольнения и голода. А она, значит, нас в бандиты записала! Оригинально! Ничего не скажешь! Вот она — благодарность пролетариата!

— Время было смутное, — отвел глаза следователь, который почему-то уменьшился в размерах, как только Антон Павлович вошел в номер Музы, словно их что-то связывало, но явно не дружба. Складывалось впечатление, что он его боится.

— Время было такое, надо было выжить! А уж каким образом мы заработали деньги, чтобы выкупить эту рухлядь, нас никто не спрашивал тогда, и сейчас я отчитываться не буду. Давно это было, и за давностью лет никто не вспомнит, — подмигнул Музе Антон, от чего ее затошнило.

— Так считала Люся, так она сказала, и я должна была рассказать следователю то, что человек сообщил незадолго до того, как его убили, — упрямо повторила она.

— А вы долго ее знали, чтобы так сразу доверять ее бредням? — естественно, вступился за своего товарища следователь Константин Сергеевич.

— А вот я ее терпел очень долго, с ее постоянным воровством, а по молодости — и с занятием проституцией! — подал голос Антон. — Мне и решать, что тут происходит! Люсе в каждом человеке мерещился бандит, но это вовсе не означает, что так все и было на самом деле.

— Ты не кипятись, разберемся, — наконец назвал его на «ты» следователь, выдав существующие между ними определенные отношения.