Елена Логунова - Шерше ля фарш

— Казино — бизнес непростой, вокруг него много мутных людишек вертится, — поддержал меня Смеловский. — Этот парень, Матвей, получил свой выигрыш сразу после завершения турнира, в четыре часа утра, представляете?

Я представила.

Озеро гладкой тротуарной плитки, посреди него одиноким островом — сияющий огнями дворец казино, вокруг — бесконечная голая степь, а над ней — темное, в частых дырочках белых звезд, сито ночного неба. И в центре этой картины — ошеломленный своей невиданной удачей и волнующими перспективами мужик, страстно обнимающий чемодан с кучей долларов…

— А ему выигрыш наличными выдали? — спохватилась я. — Если наличными, то не мог он улететь с ними в Грузию! Кто бы ему позволил выехать с такой суммой, я знаю, без декларации можно вывезти за границу не больше десяти тысяч долларов.

— Не наличными, конечно, что ты. — Макс усмехнулся. — Всем призерам турнира, а их было несколько человек, только у других суммы небольшие, выдали моментальные банковские карточки — такие, знаешь, не именные. По этой карте обналичить деньги может любой, кому известен пин-код.

— Какая удобная схема! — восхитилась я. — Причем удобная для всех: и для казино, и для призера, и даже для тех, кто захочет избавить этого призера от этих денег!

— Соображаешь, — похвалил меня Макс. — Ну, этот чемпион по покеру тоже не дурак оказался, он сразу же вызвал такси и укатил в аэропорт, а там взял билет на ближайщий рейс и улетел в столицу Грузии.

— А из нее он запросто мог улететь еще куда-то, с миллионом-то долларов не проблема в любой загранице прекрасно устроиться! — подала голос Трошкина.

— Нет, я выяснил, у него не было визы, чтобы лететь в приличную заграницу, а наземным транспортом из Грузии уехать, конечно, можно, но только в такие страны, куда соваться не особо и хочется.

— На месте этого парня я бы задержалась в Тбилиси, чтобы открыть счет в солидном европейском банке, — задумчиво молвила я. — Я видела, тут есть такие. С личного счета никто, кроме него самого, денежки уже не снимет, это в большой степени обезопасит парня от бандитов. А вот потом я через российское посольство решила бы вопрос с визой…

— Отличный план, — одобрил Смеловский. — Видишь, ты уже пунктирно наметила места, где имеет смысл поискать миллионера Карякина.

— А что нам за это будет? — спохватилась я.

— Найдите его, договоритесь об участии в телешоу, хотя бы не в эфире, а в записи, и я подпишу с вашим «МБС» годовой контракт на интернет-рекламу, указав тебя и Алку как агентов, которым причитаются пятнадцать процентов от суммы сделки!

— Ого! — обронила Трошкина, имеющая представления о бюджетах телевидения.

— Мы согласны! — постановила я. — Пришли все, что у тебя есть на этого парня, и мы попробуем его найти.

— Кстати, Максимушка, а он женат, этот миллионер Корейко? — спросила Трошкина, подтолкнув меня локотком.

— Карякин, а не Корейко. — Смеловский погрозил Алке пальцем. — Но-но, Трошкина! Я знаю, о чем ты подумала, но не смей сватать за моего миллионера свою подружку, рано или поздно она выйдет замуж за меня!

— Вот ты нахал, Максимка! — фыркнула я, но Смеловский уже отключился, и я сменила собеседника. — Вот ты нахалка, Алка! Прекращай уже меня сватать, я не безнадежная старая дева, у меня еще Кулебякин есть!

— Ты уверена?

Я промолчала.

— Просниссссссь…

Свистящий шепот ветерком пронесся по моей спаленке, холодной лапкой коснулся щеки, разбудил.

— Всссставай…

— Проклятьем заклейменный, — пробормотала я.

Полноценно выругаться было лень — ужасно хотелось спать, но Трошкина в белом шелковом пеньюаре реяла у моей кровати приставучим привидением.

Чутье подсказало мне, что пытаться выбить Аллочку за дверь подушкой не стоит — либо я спросонья промахнусь, либо получится шумно, а беспокоить семейство не в моих интересах. Мы, Кузнецовы, паталогически любопытны: мамуля, папуля и бабуля с готовностью пробудятся по тревоге, и тогда ночному отдыху придет полный капут.

— Чего тебе надобно, Алка? — поинтересовалась я неласковым тоном замученной плохо сформулированными запросами Золотой Рыбки.

— Вставай! Смеловский прислал фото Матвея Карякина!

— Сейчас поздняя ночь! — шокировалась я. — Макс с ума сошел?!

— Сейчас половина пятого, это уже не поздняя ночь, а ранее утро, — возразила Трошкина.

Я внесла поправки:

— Сейчас половина пятого! Вы с Максом с ума сошли?!