Елена Логунова - Шерше ля фарш

— Посылку на пол, сам к стене и руки за голову! — потребовал Первый, надвигаясь на битого вперевалку, как цирковой медведь, обученный ходить на двух ногах, но не получающий от этого удовольствия.

Опытным глазом человека, которого не раз загоняли в угол, философ-диогенец посочувствовал битому мужичку. Правда, ему и в голову не пришло героически развить сцену в духе «те же и Мишико», выступив на стороне более слабого участника конфликта.

Тем не менее, когда загнанный битый вдруг заверещал и подпрыгнул, как ужаленный, одновременно длинным баскетбольным броском запулив свою ношу поверх головы Первого в белый свет в конце туннеля, как в копеечку, Мишико не раздумывал ни секунды.

Он вынесся из коробки, как голкипер из футбольных ворот, и ловко принял «мяч» на излете.

Первый, над головой которого сверток пронесся с издевательским свистом, оглянулся и замер в секундной растерянности.

Не дожидаясь, пока он определится с целью дальнейшего преследования, битый мужичок и Мишико брызнули в противоположные стороны.

— Стой! — заорал Первый. — Посылку на пол, сам к стене!

Но Мишико и не думал останавливаться.

Хорошо знакомыми ему проходными дворами он пролетел до улицы Марджанишвили, срезал угол через модерновую беседку родного театра и наверняка ушел бы от преследования, если бы не увидел афишу на круглой тумбе.

«Юбилей великого грузинского писателя!» — крупными красными буквами кричала афиша.

А ниже красовалась большая черно-белая фотография, запечатлевшая юного Мишико, Мишу, Михаила Горгадзе в заглавной роли в трагикомедии Чавчавадзе «Человек ли он?».

Бегун замер.

В колоннаде через дорогу старушка в черном молитвенно склеила ладошки, истово шепча: «Вай, чудо, чудо!» — и таращась на изъязвленную ногу убогого, которому милостивый Боже вдруг вернул возможность не просто ходить, но даже бегать, как лесной олень.

— Человек ли я? — пробормотал беглец со свертком и огляделся, словно проснувшись.

Секундой позже ему на спину рухнул запыхавшийся Первый.

Неудачливый посыльный обладал не только двумя свежими синяками под глазами, но и многолетним опытом, благодаря которому он безошибочно отличал людей, причастных к силовым структурам и правоохранительным ведомствам, от представителей мирных профессий.

Да и кто еще мог орать ему: «Встал к стене, руки за голову»?

Фитнесс-тренер, проводящий бесплатное занятие в подворотне?!

Пакет он отшвырнул не раздумывая, как бросил бы палку, чтобы отправить за ней в догонку приставучего пса.

Это сработало: легавый бросился за пакетом, подарив курьеру шанс уйти. И он опять не раздумывал: мгновенно развернулся и ринулся через двор, взвихрив болтающееся на веревках белье.

Мимоходом сдернул с прищепок просторную белую рубаху и на бегу неловко влез в нее, прикрыв свою приметную майку. Теперь преследователь, в скором появлении которого убегающий не сомневался, не смог бы узнать его по яркой красной спине.

Резко, с заносом, свернув за угол дома, он едва не налетел на дедулю в белоснежной майке-алкоголичке и сатиновых семейных трусах. Бодро хрустя коленками и ухарски крякая, деда в тени плодоносящей шелковицы выполнял приседания, а в паре шагов от него на плетеном креслице дожидалась внимания растрепанная книжка с зажатыми между страницами очками.

Убегающий притормозил и, воровато оглянувшись на пожилого физкультурника, выдернул из книжки окуляры. Их толстые, почти сиреневые линзы прекрасно скрыли синяки под глазами нового владельца!

Правда, в чужих очках он сделался слеп, как Стиви Уандер, и теперь так же, как легендарный музыкант, мог полагаться исключительно на слух. Но ожидаемых шагов за спиной все не было слышно, и беглец решил, что погони можно не бояться.

На всякий случай, путая следы, он попетлял между домами, пересек оживленную улицу и вышел на набережную. По ней за полчаса можно было дойти до любимого туристами и горожанами парка Ваке, а там бывалому человеку ничего не стоило затеряться в разноплеменной толпе.

Неудачливый посыльный не подозревал, что за грузом он отправился в неназойливом сопровождении человека, который наблюдал на ним с откровенным подозрением.

Едва курьер, спасая свою шкуру, отшвырнул пакет и кинулся бежать, наблюдатель приложил к уху мобильник и кратко доложил о происходящем.

Если бы неудачливый посыльный услышал ответ на донесение наблюдателя, то понял бы, что отнюдь не ушел от больших неприятностей.