Дарья Донцова - Львиная доля серой мышки

— В это мало кто поверит, — развеселилась Валя.

А Мартина разозлилась.

— Как же мне тогда наличие девчонки было объяснить? Если я с мужиком сплю, то, по мнению Галины, это разврат. Я такая же, как маманька моя… Да только все равно эта старая карга пока не хочет раскошеливаться. Память у нее, как у слона-шизофреника! Представляешь, недавно заявила мне: «Уж больно ты хорошая стала, все для здоровья делаешь, прямо шоколадный торт со взбитыми сливками. Раньше-то иначе себя вела. Помнишь, как еще в школе в учителя физики влюбилась и к его жене домой заявилась, скандал затеяла — денег требовала за то, что больше не появишься? Маленькая была, а стерва. Или как у старшего брата Володи бабок выпросила — руку себе порезала с воплем: «Дай денег на пальто»? Это ты уже повзрослела, но стервой осталась. И сейчас я в твое исправление не верю, генетика у тебя Ленкина и того мужика, которого моя сестрица с улицы привела. А кто к шлюхам ходит? Уж не образцы добропорядочности». Я ей попыталась объяснить, что у меня тяжелое детство за спиной, голодное-холодное. «Согласна, все, что ты, тетя Галя, сейчас вспоминаешь, имело место, не спорю. Но я же школьницей была, теперь-то поняла свои ошибки!» А она в ответ: «Да, мы давно не общались, отношения недавно возобновили, но я хорошо знаю тебя: ты, Марта, всегда хотела денег, денег и только денег».

Валентина прервала рассказ, посмотрела на меня.

— Короче, раскусила Галина племянницу, хоть та и изображала из себя со всех сторон поумневшую да правильную, ни копейки Марте не обломилось. А я, в отличие от Столовой, не вру. Когда мужчина предложил мне написанную им роль выучить и вам рассказать про Мартину то, что он велел, я согласилась и выполнила договор. Мне квартиру предложили — я честно ее отработала. И можете обо мне что угодно думать.

— Вы очень убедительно сыграли свою роль, — отметила я. — Но кое-что придумали от себя, например, что Анфиса болела ветрянкой.

— Ну да, — пробормотала Юферева, — вдохновение напало.

Женя кашлянула и взглянула на меня, я кивнула.

— Есть вопрос, — заговорила Морозко. — Почему вы сейчас нам правду изложили?

— Так очень хотела квартиру получить, ради нее на все была готова, — повторила Юферева. — Но когда сообразила, что мужик собирался меня убить, вот тут ум на место и вернулся. Я же завещание написала — если меня не станет, жилье отойдет ему.

Валентина натянула на себя одеяло.

— Спрячете меня от этого человека? Да?

— Осталось лишь узнать его имя, — ответила я.

— Илья Каравайкин, — всхлипнула Юферева.

— Адвокат? — уточнила я.

— Вы его знаете? — изумилась Валентина. — Да. Мне кажется, что он сам мне пиццу и притащил. Рост совпадает, а еще пахло от доставщика похожим одеколоном, резким, со специями. Именно так от Каравайкина несло, когда мы с ним про квартиру договаривались. Лица разносчика я не разглядела, но чем больше думаю, тем яснее понимаю: точно, это Каравайкин приходил.

— Вы разрешите врачу рассказать нам о состоянии вашего здоровья? — спросила я.

— Зачем? — напряглась Юферева.

— Чтобы знать, поставить у палаты охрану или перевезти вас в безопасное место, — ответила я.

— Да, да, — закивала Валя, — пусть про меня все скажет.

— Женя, посиди пока здесь, — попросила я и отправилась к Прокофьевой.

Софья Мартыновна оказалась недоверчивой. Она сначала сбегала в палату к пациентке, услышала от нее: «Пожалуйста, сообщите Тане, что со мной случилось», и только потом объяснила:

— Сейчас состояние Юферевой стабильно, завтра-послезавтра ее можно отпустить домой. Лекарство, следы которого были обнаружены в ее крови, «Шлафенгут» [10] Лекарства «Шлафенгут» не существует. Из этических соображений автор не дает названия популярного препарата от бессонницы. , отпускается только по рецепту, хотя порой у аптекарей можно что угодно выпросить. Однако пациентка уверяет, что даже не слышала про этот препарат, не знает, как он у нее в крови оказался. Но…

Софья Мартыновна, оборвав себя на полуслове, замолчала.

— Но — что? — повторила я. — У вас есть какие-то сомнения?

— Мои размышлизмы вам неинтересны, — отрезала врач.

Я улыбнулась.

— Наоборот, очень хочется узнать, что профессионал думает по этому поводу.

Прокофьева слегка смягчилась.

— Юферева далеко не старая женщина, да только молодость ее уже не первой свежести. В таком возрасте у большинства ее сверстниц уже есть муж, дети. А Валентина одинока. Наша медсестра хотела позвонить ее родственникам, но больная сказала: «У меня никого нет».