Тамара Лисицкая - Двенадцать

Появился корреспондент, на фоне знакомой мне двери в редакцию «Вечерки».

— Сотрудники этой редакции утверждают, что видели Лору неоднократно. Если верить их словам, Лора — вполне реальный персонаж, молодая привлекательная женщина, которая иногда появляется в редакции, очень быстро пишет материалы, сдаёт их и исчезает. Причём в последнее время её никто не видел, а материалы появляются исправно. Главный редактор «Вечерки» настаивает на том, что получает их по электронной почте от анонимного автора, а Лору она видела лишь мельком и на самой заре их отношений.

На экране заблистала Инга Васильевна. Как всегда, космически красивая и невозмутимая.

— Что же здесь такого? — она закурила. — Я говорила неоднократно и скажу ещё раз: меня не интересует источник информации, его отношения с законом и его моральные принципы. Достаточно того, что описываемые в материалах события имеют место, всё соответствует действительности и не является авторским вымыслом. Если вы помните, задача журналиста — как можно оперативнее донести информацию до слушателей. А за отношениями моего автора с законом пускай следит милиция.

— Вы хотите сказать, что вам всё равно, происходят ли эти преступления до написания статьи или совершаются во имя её написания?

Инга Васильевна с жалостью посмотрела на корреспондента:

— Мальчик, каждый должен заниматься своим делом. Я не знаю, для чего я делаю эту газету. Ради получения денег? Или, возможно, я зарабатываю деньги во имя будущего газеты? Это не то, что должно меня волновать. Уверяю вас, если бы Чикатило захотел писать мемуары — в качестве анонимного вольного преступника или в качестве послушного заключённого, — ваш киноальманах первым бы бросился отвоёвывать на них право. Мы с вами — шакалы, а не голуби мира, молодой человек…

Странно, почему они не вырезали это…

— Последний вопрос: почему вы не даёте возможности другим изданиям и следователям пообщаться с Лорой Ленской?

— О, я уверена, с ней уже общались… Это ничего не дало. Лора — всего лишь случайный свидетель. Это может выглядеть неправдоподобно и мистически, но она только СЛУЧАЙНЫЙ СВИДЕТЕЛЬ! Не она совершает эти преступления, и не ей за них отвечать… Хотя…

Тут она посмотрела прямо в мои глаза — экранная, электронная Инга Васильевна.

— Хотя… Если долго трёшься о стену, на тебе остаются следы побелки… Я до сих пор ещё не разгадала Лору. Но думаю, что очень скоро раскрою её феномен…

Это звучало красиво — как постановочная голливудская угроза. Вот стерва! Я переключилась на другой канал и долго щёлкала кнопкой, избегая новостийно-аналитических программ и криминальных хроник.

Теперь вернёмся к газетам… Стараясь забыть прозрачный телевизионный взгляд Инги Васильевны, я прижалась к буквам лбом. Сегодня выйдет ещё одна статья. Боже, как это, наверное, увлекательно — следить за развитием таких событий? А Макс, видимо, конспирируется… Хотя зачем ему конспирироваться? Насколько мне известно, он водитель Инги Васильевны. Кто заподозрит водителя в каком-то авторстве? Меня смущала их непонятная договорённость с Ингой Васильевной… Но Макс знает, что делает.

Это новое убийство… Знала бы моя мама, что я буду относиться к виду смерти, как к виду разбитой чашки…

Йоко Иванова. Я могла даже не справляться в «Женском журнале», — женщина, Овен. Всё совпадает. Кое-что меня смутило и взволновало. Я сравнивала имя актрисы с другими Овницами. Что-то странное.

Наконец я поняла. Имя! Дело в её странном имени. А самое главное — на «Й»! Где вы видели имена на «Й»? Во всём списке больше имён на «Й» не было.

Лагунина звали Андрей. Учительницу — Бронислава. Адвоката — Велемир. Художницу — Галина… И так далее! А, Б, В, Г, Д, Е, Ж, 3, И, Й! Боже мой! Он убивает по алфавиту!

Я упала на пол. В телевизоре в это время заиграли фанфары и сердитый голос произнёс: «Сегодня в “Криминальном досье”…» Прибежал Чапа и с выражением счастья на лице начал нападать на мою руку.

— Чапа, — взмолилась я, — оставь меня в покое, Чапа… Моя голова сейчас лопнет.

Он не понимал, когда с ним разговаривали спокойно. Ему было плевать на моё состояние, он не чувствовал приближения моего звёздного часа… Или моей трагедии.

— Выключи телевизор, Чапа, — попросила я его официально.

Чапа сделал вот что. Он напряг коротенькие окорочка, выстрелил собою вверх, с третьей попытки глухо шмякнулся на стол, затем яростно заскрёб когтями гладкий бок холодильника. Телевизор был на нём. И добраться до него пёс смог бы в одном случае — спикировав с лампы на потолке… Тем не менее он с маниакальным упорством крушил холодильник и алчно пялился на телевизионные кнопки.