Петр Ингвин - Ольф. Книга вторая

Что нормально? Когда перейдем к главному?

Что ж, как говорится, если гора не идет к Магомету…

— Меня интересуют документы.

Я крепче сжал локоть шустрой подружки, которая теперь изо всех сил строила глазки режиссеру.

— Паспорт и медицинская справка, — упало в ответ. — Если все с собой, приступайте прямо сейчас. Оплата понедельно.

— Я о других документах.

— Да? Мне показалось, вы хотите сняться. По прочим вопросам обращайтесь по номеру с этой визитки.

Он полез в верхний карман сверкавшего отливами пиджака, где у киногероев и косивших под них пижонов обычно торчит уголок носового платка. У режиссера там ничего не торчало, но что-то легонько оттопыривалось. Как оказалось, на сердце он держал координаты для связи с нужными людьми.

Сусанна с гневным видом выдралась из капкана пальцев.

— Это я, я хочу сняться! — С пылающим лицом она шагнула вперед. — Ничего, если документы принесу вечером или завтра?

Режиссер покачал головой:

— Исключено.

— Позвоните Наташе, — не унималась Сусанна, — она за меня поручится.

Вот замысел и открылся. Меня снова кинули. Мадмуазель Задольская завела меня к людям, к которым ее однажды пригласили, но куда приходить, не случись форс-мажора, она даже не думала. Я попытался снова схватить ее. Не тут-то было. Сусанна прорвалась в центр притихшей и внимательно слушавшей команды.

— Документы дома. Здесь, этажом ниже. Принести?

— Молодой человек спрашивал что-то про другие документы. — Режиссер явно расценил мои слова как наезд.

Сусанна вновь вылезла вперед:

— Вы его не слушайте, он хочет мне помешать, потому и увязался. Придержите его, пожалуйста, а я мигом…

Режиссер сделал останавливающий жест.

— Исключено.

— Правильно. — Я потянулся к Сусанне, мысленно проклиная себя за доверчивость. — Пойдем, дорогуша, слышала же, ты здесь не нужна.

— Видите?! — Она умоляющие воззрилась на режиссера. — Помогите! Я не хочу идти с ним!

Режиссер кивнул.

— Ладно, пусть катится к чертям. — Холеный палец с перстнем-печаткой указал на дверь. — Проводите молодого человека, а с девушкой мы потолкуем.

Гримаса, которую я соорудил на лице, сообщила Сусанне, что ее ждет в скором времени — как вне сего милого заведения через некоторое время, так и сразу же — внутри. Даже обидно, что не увижу. Честно говоря, я бы за такое заплатил.

— Нет! — Сусанна сжала кулаки. — Там он придумает что-нибудь, и будет только хуже! Не только мне!

Зря она это, которое в конце. До тех пор режиссер был на ее стороне.

— В таком случае, идите-ка вы оба…

— Пожалуйста! — Сусанна кинулась ему в ноги. — Не выпускайте его, он мне жизни не даст, со свету сживет! Убьет!

— А если снимешься — не убьет?

— Тогда убивать будет поздно.

Калькулятор в уме режиссера громко защелкал.

— Сделаем по-другому.

По его сигналу взяли меня в кольцо.

— Пусть остается, — разрешил я, трезво оценив ситуацию, и попытался протиснуться к двери. — Не больно-то надо. А я пошел. До свидания.

Но несколько крепких рук уже вцепились, и через миг все конечности оказались связанными. Меня переместили на кухню, где складировали на табурет, как чужую посылку. С тем же пиететом.

— Будешь вякать, добавим кляп.

— Спасибо! — Довольная Сусанна бросилась к дверям. — А я за документами…

Ее перехватили так же, как перед этим меня. Режиссер приказал команде доставить новую актрису на съемочную площадку и перекрыть пути к бегству.

— Доверимся слову Наташи, до сих пор она не подводила. Все по местам!

До Сусанны начало доходить.

— Нет! — У нее даже голос сорвался.

На крик никто не реагировал — здесь это, видимо, привычное дело. И шумоизоляция в студии на уровне. А если будут проблемы, в кармане режиссера ждет своего часа визитка с телефоном. Профессионалы.

Одна бровь режиссера поползла вверх:

— Нет? А мне казалось… То есть, вас выпустить? Обоих? Это можно устроить.

Он знал, куда надавить.

— Не надо.

— Вот и ладненько.

Сусанна прятала лицо от настраивавшейся на нее камеры и бормотала под нос про папу и связи, а я, спеленутый, как буйный грудничок, наблюдал за происходящим с безопасного расстояния. Взгляд бывшей подружки выказывал желание придушить меня прямо здесь и сейчас, и я с ехидной улыбочкой показал ей язык. А глазами — на главную сцену: давай, мол. Ко мне никаких претензий, сама напросилась.

Сусанна болезненно уставилась на то, как экранному напарнику наводили лоск на орудие производства.