Петр Ингвин - Ольф. Книга вторая

Калейдоскоп. Мы нигде не задерживались. Штаты сменились Канадой. Потом мы рванули в Чили и Бразилию. Перенеслись в Южную Африку. Сравнили с будто перенесшимися из будущего Эмиратами. Изумились скученной Японии. Порадовались правильностью Малайзии. Покачали головами над цветным Сеулом и серым приземленным Пхеньяном. Задохнулись смогом Шанхая и Гонконга. Остальной Китай я решил не затрагивать, иначе небоскребиться будем до скончания века. В плане новостроек оказалось, что Поднебесная, как называют свою страну китайцы, — нечто невероятное. Насколько я слышал, только в столице в год к местному метро добавляется минимум пять… не станций, а линий!

Мы высаживались, смотрели, взлетали, вновь опускались и поднимались. Кривились, ужасались, удивлялись. Восторгались и печалились. Равнодушно окидывали взором или показывали друг другу что-то интересное. Но в оледеневшем сердце, как муха в янтаре, поселилась тоска. Жуткая, гложущая, невыносимая. Внутри все словно выгорело.

Ни я, ни Челеста покоя не обретали.

— Ла лоро тровавано Руслан, Шурик, Антон, Гарун, Тимур, Глеб, Гена, Лена, Алина, Лера, Таня… Си кьяма Гена, — шептала она, пока взгляд с окопавшейся внутри пустотой буровил окружающие красоты. — Гена э номэ феминиле, перо нон маскиле, ма тутти си кьямаванно кози. Пэнсаво ке люй э омосэссуале о маскетта э волево энтрарэ ин диместикецца кон Гено Лаурик комэ ун амика. Перо нон о пэнсато…*

*( Там были Руслан, Шурик, Антон, Гарун, Тимур, Глеб, Гена, Лена, Алина, Лера, Таня… Его звали Гена. Гена имя женское, вовсе не мужское, а все называли его именно так. Я думала, что он гомосексуалист или девушка, которая выглядит мужчиной, и захотела иметь Гено (здесь вставлено мужское окончание «о» вместо женского «а») Лаврика в приятелях как подружку. Я даже не думала… )

Однажды мне сказали тост на день рождения: «Здоровья тебе, удачи и денег. Остальное у тебя есть». Тогда я посмеялся: подкалывают, дескать, приколисты, издеваются. Дошло только теперь — не шутили. Во мне действительно было что-то, о чем не подозревал. Оно прорастало корнями в нервы и брало за горло. Такое уже бывало. В армии. Уходил наивным мальчиком — вернулся бывалым мужчиной. Сейчас появилось ощущение, что те времена вернулись.

— Прости, Челеста, но меня всего колотит, выворачивает наизнанку. Не полетим мы больше никуда, ни в какие Европы или тропики. Надо заняться делом. Я хочу утрясти все, что возможно, если это возможно. Иначе меня разорвет.

Девушка молча кивнула. Моя прелесть. Ничего не поняла — но все поняла. Только взор погрустнел еще больше.

Я дернул рычаги, как давненько не дергал. Корабль пронесся по странам, затем по стране и по городу — едва не сшибая антенны. Когда повисли перед знакомым окном, я заглянул внутрь.

Послание дошло до адресата. Первое, что предпринял господин Задольский — посадил в своей квартире охрану.

Двое. Один курил на балконе. Совмещение его затылка с прикладом автомата произвело нужный мне результат. Веревка, кляп и скотч на рот завершили операцию.

Второй охранник листал журнал в гостиной. Переведя корабль обратно к окну и затемнив изнутри (не нужно бедняжке видеть, как буду обстряпывать свои делишки), я уже опробованным способом выставил москитную сетку, и просунутой внутрь рукой соседняя фрамуга была открыта. С оружием перед собой я влез и, когда осторожно заглядывал в гостиную, чем-то скрипнул. Ну, не бабочка, чтоб порхать, что поделать.

— Руки вверх! — Подрагивавшая в руках смерть уставилась на противника прежде, чем его пистолет был снят с предохранителя.

Добрый молодец покорно дал себя скрутить. Правильно, как большинство людей его типа, он нанимался зарабатывать, а не умирать. Хорошо бы и дальше не напороться на исключение из этого правила.

Сусанна была в туалете. Втащив с балкона второго охранника, я уложил его рядом с первым. Сусанна еще не вышла. Как помнилось, у себя дома, посещая это заведение, она не запиралась. Впрочем, сейчас меня никакой запор не остановит. От удара дверь чуть не выворотило вместе с косяком, с неописуемым грохотом она распахнулась — Сусанна как раз натягивала на бедра штаны спортивного костюма. Слово «спортивный» в данном случае ничего не значило, Сусанна использовала эту удобную одежду как домашнюю.

— Ты?! Как ты вошел?

— Дверь была открыта.

И ведь не соврал, просто дверь имелась в виду другая. Посему я глядел открыто, с чувством несокрушимой собственной правоты. И абсолютной неправоты собеседницы.