Оксана Обухова - Невеста по найму

– Достаточно, – перебил Васильевич. – Про часы я Казимировича спрошу.

– Так он и сказал! – разошедшись, фыркнула Землероева. – Если это подделка, никакой пижон в жизни не сознается! Запутаемся только, откуда деньги взялись.

– Согласен. О часах спрошу Терезу или Ираиду.

– А кстати, на что живет наш франт?

– Франт живет нормально, Дуська. Модест сдает две квартиры в центре города – одну свою и матушкину, вторую, трехкомнатную ему бабушка по отцовской линии в наследство оставила. И хоть цены здесь не московские, на жизнь хватает. – И не преминул воткнуть: – Тут же он на всем готовом проживает.

– Не нравится тебе критик, папочка? – усмехнулась Евдокия.

– А он мне не девка, чтоб нравиться. Давай по делу, дочка.

– А по делу как бы все, – развела руками Землероева. – Из подозреваемых, находившихся здесь на момент убийства, у нас только Ираида осталась. Но у нее, Николай Васильевич, такая подагра – все пальцы скрючены, еле-еле фотоальбомы перелистывала! Не то что на курок нажать и попасть, она указательный палец под спусковой крючок не просунет.

– Не просунет, – согласился дядя Мухобой. – Но алиби твоему Модесту – даст. На момент убийства Муромца Модест и Ираида были вместе в этом доме.

– Это почему же Модест-то – мой? – опешила Евдокия.

– Да видел. Видел, как ты с ним шушукалась.

– Так я ж по делу! Казимирович идейный сплетник. Я у него всю подноготную Муромцевых за пятнадцать минут вызнала!

– А почему не доложила? – нахмурился руководитель следственной бригады.

– Так вас же мои впечатления интересуют, а не какого-то там бонвивана, – вредно воткнула Дуся. – Я о своих кровных впечатлениях и докладывала.

– Что конкретно рассказал Модест?

– Макс недоволен тем, что Алла взялась защищать какого-то отмороженного головореза, – детально приступила Дуся. – Головореза полгода выслеживали, Алла к чему-то прикопалась, Максим боится, что совсем отмажет.

– Весомо, – пробурчал Васильевич. – Поспрошаю Макса. Что еще?

– Тереза ревнует мужа к новой сотруднице. По словам родственника-критика, просто бесится! Но вот что странно… – Дуся закусила губу. – В разговоре о Терезе я сказала Казимировичу, будто мне почудилось: Тереза недовольна тем, что ее мужу предложили поддержку на предстоящих мэрских выборах… Ты, Николай Васильевич, не заметил, как жена странно реагирует на разговоры о карьерном продвижении супруга?

«Жених» нахмурился, пристально, долго поглядел на Евдокию…

– А знаешь… – произнес, – если бы ты мне сейчас об этом не сказала, я бы как-то и не вспомнил. Голова другим занята. Так что спасибо, Дуся. Я сейчас припоминаю разговор за столом. Тереза и вправду как-то странно оборвала разговор о вероятном мэрстве Женьки.

– Вот. А я о чем. Тереза странная.

– Но у нее есть алиби. Мы, Дуська, сюда убийство Муромца приехали расследовать, а не копаться в Женькиной карьере. Оставим эту тему за скобками, я на досуге поразмышляю, с Евгением поговорю, может быть, здесь все выеденного яйца не стоит. Тереза просто ревнует и вредничает. Что по этому поводу Модест насплетничал?

– А ничего, – улыбнулась Евдокия. – Его эта тема не волнует. Я спросила: «Что с Терезой, почему она такая заледеневшая?» Модест сразу съехал на новенькую таможенницу, сказал, что у той кривые икры и плоская задница, так что Тереза зря беснуется. В секретаршах мэра этой девушке не быть.

– Модест тебя саму о чем-то спрашивал?

– Коне-е-ечно, дарлинг, спросил, как называются мои духи!

Ухмыляясь с легким ядом, Евдокия думала о том, что, вероятно, не зря сюда приехала. Представить, как Васильевич с Казимировичем сплетничает, – совершенно невозможно! А Дуся – запросто. Модест и его матушка ценнейшие источники информации. (Паршин подчиненной завсегда по этому поводу комплименты отвешивал, раскручивать на разговоры кумушек и бабушек – за просмотром фотографий или просто на скамейке перед домом – лучше Евдокии вряд ли кто-то может!) Пока Землероева гордилась, шпион Васильевич сосредоточенно разглядывая потолок.

– Николай Васильевич, – обратилась к нему Дуся, – мы как, партнеры?

– Ну, – невнимательно буркнул Шаповалов.

– Я имею право спросить, какие у тебя мысли появились?

– Ну.

– Тогда колись. Какие есть идеи?

– Идей, Дуська, нет, – не отвлекая глаз от потолка, сказал «жених». – Была одна, но вот выгорит ли… Я напустил туману. Сказал, что Илья мне звонил за день до смерти…

Говоря, что «напустил туману», Николай Васильевич поскромничал. На перекуре он заявил мужчинам, будто в разговоре по телефону Муромец ему кое-какие кончики оставил и старый друг отсюда не уедет, пока не вычислит гаденыша, убившего его наставника.