Дарья Калинина - Муха с татухой

И пока Марго с открытым ртом пыталась понять, что ей только что сказал Саша, тот выложил суть своего открытия.

И Марго тоже с ним согласилась:

— Конечно! Не мог муж Елены называться Герасимовым с бухты-барахты. И к тому же вспомни, соседка говорила, что Герасимов очень любил свою науку. Про Тибет и Индию мог рассуждать часами, если бы ему это позволили. Про монастыри говорил, про пагоды.

— Про пагоды! А разве в Индии есть пагоды?

Сунулись проверять. Вики не подвела и тут. Оказалось, пагоды есть. Это вызвало у друзей прилив уважения к двойнику ученого Герасимова.

— Ты как хочешь, а что-то этот тип все-таки знал.

— Небось, книжки профессора почитал, вот и научился.

— Странно, — произнесла Марго.

— Что?

— Ты сам много раз читал научные сочинения какого-нибудь профессора? Я имею в виду, не в институте, когда рефераты писал, а так по собственному желанию и доброй воле?

— Не припомню что-то такого, — признался Саша.

— И не трудись! Не было у тебя такого! Ни одному человеку, если он в своем уме, не придет в голову читать научные опусы по теме, которая его не касается. Разве что у него другого выхода не будет.

— Что ты имеешь в виду?

— Этот мужчина мог быть родственником профессора Герасимова. Сыном или даже внуком.

— Скорей уж тогда племянником.

— Да хоть воспитанником! Нам бы только узнать, как было его настоящее имя. Фотография этого типа у нас есть, это уже большой плюс. Прорвемся!

Марго была настроена решительно, а вот Саша что-то чувствовал себя слегка не в своей тарелке. Возможно, причиной тому была прошедшая ночь без сна. Марго хоть немножко, но удалось поспать. Это и позволило девушке восстановить свои силы. А Саша не спал совсем. И сейчас у него в голове, казалось, гудели колокола всех соборов Кремля.

— И как нам узнать про семью Герасимова?

— Поехали в институт, где профессор работал. Он скончался в двухтысячных, значит, в середине девяностых еще трудился. В институте должны остаться люди, которые помнят профессора и его семью.

Невзирая на усталость, Саша согласился ехать без промедления. Ему очень хотелось, чтобы их «Петр Герасимов» оказался бы родственником или близким человеком настоящему профессору Герасимову. Потому что это поддерживало бы версию о спрятанном в доме Марго артефакте из далекого Мустанга. И таким образом, все бы отлично увязывалось между собой, а многочисленные неровности и нестыковки в их расследовании ушли бы в прошлое.

Пусть не сам профессор спрятал возле дома Марго клад из Мустанга, пусть это сделал его родственник, ученик или просто воспитанник, но главное, что теперь за этим сокровищем пожаловали его истинные владельцы. Хотя тут же возникает новый вопрос: а где они были все эти пятнадцать лет, пока родители Марго обживались на новом месте? И ладно, если они не были осведомлены о месте нахождения своего сокровища все пятнадцать лет, как узнали о нем теперь?

Когда друзья уже садились в машину, из дома появилась процессия.

Впереди шел раввин, за ним мама с Ланой. Замыкал шествие мальчик, который приехал с раввином. Шофер ждал на улице.

Раввин по-прежнему миролюбиво улыбался всем, кого видел на своем пути.

При этом он успевал разговаривать с женщинами:

— В вашем доме находится сокровище, настоящий клад, ценность которого неизмерима.

Услышав это, Саша с Марго передумали уезжать. Они рысцой подбежали к раввину и пошли рядом с ним, подобострастно заглядывая тому в рот. Авось, еще что-нибудь полезное скажет. Но раввин, так хорошо начавший, внезапно замолчал. Остановился, залюбовался бабочкой, невесть откуда выпорхнувшей. Среди тающего снега эта цветастая малышка выглядела особенно трогательной и беззащитной. Раввин наклонился к бабочке, что-то ласково шепча ей. Он так увлекся разговором с насекомым, что совсем забыл про стоящих вокруг него людей.

И Марго не выдержала:

— А вы не укажете нам примерное место, где спрятано сокровище?

Раввин отвлекся. Он с удивлением взглянул на Марго.

— Дитя мое, ваше сокровище всегда с вами. Оно вокруг нас. Посмотрите и увидите!

И раввин обвел рукой.

— Не понимаю. Где именно? За домом? У водоема? За старыми деревьями?

В ответ на каждый вопрос раввин лишь кивал. Поняв, что она так ничего от него не добьется, Марго с досады замолчала. Но потом ее лицо просветлело:

— Он имел в виду любовь, которая всегда с нами и которая ценней всего.

И когда раввин уже садился в машину, Марго махала и улыбалась ему лучезарней всех.