Антон Леонтьев - Ее настоящая жизнь

– Добрый вечер, мисс Дорн! Разрешите поинтересоваться: как вы догадались?

Нина, понимая, что игра, в которой ставкой была ее собственная жизнь, вступила в решающую стадию, ответила:

– Добрый вечер, доктор Шеппард! Ну, дело в том, что если месье Пуаро пришел к выводу, что убийца вы, то, значит, вы и есть убийца!

Доктор Шеппард вздохнул:

– Ах, старина Эркюль! Но ведь он повелся на этот весьма незамысловатый трюк – убийца покончил с собой, и Пуаро укатил в Египет. Только вот убийца, то есть я, с собой совсем не покончил, а при помощи Рэглана и Фелиции инсценировал свою кончину и собственные похороны. Знаете, какое наслаждение можно испытывать, стоя ночью у своего могильного камня и хохоча в темноте? Ведь для всех, в том числе для этого усатого напыщенного сладкоежки, я мертв, а на самом деле я ведь жив!

И, уставившись на Нину, повторил:

– Так как вы догадались?

Нина ответила:

– Понимаете, доктор, убийцей Роджера Экройда мог быть любой из его окружения, но это если не брать в расчет весь пазл. А вот если охватить взором все события в Кингз-Эббот, то вывод неизбежен: убийца – это вы!

Доктор хмыкнул, а Нина, наблюдая за печаткой со знаком бесконечности на тонкой кисти любовника мисс Ганнет, продолжила:

– Вам нужно было умереть, вот вы и сделали это. Но то, что вы умерли или, как стала распускать слухи мисс Ганнет, убиты , вовсе не значило, что вы невиновны. Скажите, это ведь она тогда вам помогла с убийством Роджера Экройда? После того как вы, вонзив в горло Экройду кинжал, удалились из его кабинета, она через открытое вами окно в сапогах Ральфа Пейтена забралась в кабинет и, сидя около кресла с мертвецом, громко вещала его голосом, дабы домашние уверились: Роджер Экройд все еще жив!

Доктор Шеппард охотно подтвердил:

– Ну да, гениальное алиби, вы не находите, мисс Дорн? Сначала я хотел использовать диктофон, но, увы, в технике я ничего не соображаю, а установить на нем своего рода таймер технической возможности, как я понял, не было. А если бы и была – не Каролину же мне об этом просить!

В самом деле – не Каролину , которая уж точно была ни в чем не виновата, ни к чему не причастна и, хоть и была особой не очень-то к себе располагающей, искренне горевала о смерти горячо любимого младшего брата, который был очень даже жив.

– Так как вы догадались? – продолжал настаивать доктор Шеппард. И Нина ответила:

– Дата вашего рождения на могильном камне и дата основания «Трех оленей». Это все один и тот же год: 1888-й…

Доктор пожал хрупкими плечами:

– И что с того? Мало ли людей в этот год родилось?

– Наверное, очень даже много. Но вы родились 31 августа 1888 года , а в этот день в Лондоне Джек Потрошитель совершил свое первое, по крайней мере из нам известных, убийство. Не находите, что это циничная ирония насмешницы-судьбы? Мне понадобилось кое-какое время, чтобы вспомнить, с чем же соотносится эта дата, но я вот вспомнила. Вы, конечно, к Джеку Потрошителю отношения не имеете, но я вдруг поняла: это своего рода знак, что убийца именно вы, доктор Шеппард , и никто иной! Ваша собственная восьмерка! Та самая, которую вы используете в качестве личной марки – знака качества на пакетах с производимыми под вашим началом наркотиками.

Доктор, снова вздохнув, произнес:

– Ну да, я тоже это совпадение заметил, но никому не говорил. И тоже счел своего рода знаком. И поэтому, когда думал о том, как же заработать побольше денег, решил, что могу, как и Джек, пренебречь людской моралью и государственными законами. Джек, кстати, как судачат, был старшим внуком старой королевы и, не помри он юным от банальной пневмонии, а по иной версии, в результате отравления своими венценосными родичами, дико опасавшимися вселенского скандала и конца монархии в Британии, являлся бы нашим нынешним королем… Вот поэтому я, и вы верно это поняли, и завел себе этот перстенек с собственной восьмеркой…

Нина опять бросила беглый взгляд на затейливую массивную печатку со знаком бесконечности на руке доктора Шеппарда.

– А за что же вы так ненавидите собственную сестру, доктор? – произнесла Нина.

И доктор Шеппард усмехнулся:

– Ах эта старая зануда! Она ведь мне не родная сестра к тому же, а всего лишь сводная . Может, родства вообще нет, кто знает, чем моя матушка, так трагически нас покинувшая, как, впрочем, и отчим, на стороне занималась. Каролина, эта старая дева, не сумевшая отхватить себе мужчину, вцепилась в меня, как клещ, всегда думала, что меня надо защищать, охранять, огораживать от опасностей. А не надо. И мне все время хотелось уйти от нее, стать независимым, однако было понятно – куда бы я ни ушел, она последует за мной. Вот в итоге и пришлось инсценировать собственную смерть, чтобы эта старая зануда от меня отстала.